Что главное в отношениях науки и религии, а что ― второстепенное?
Рассказывает кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института истории естествознания и техники имени С.И. Вавилова РАН, профессор Московской духовной академии Николай Гаврюшин на международном семинаре «Православие и наука: история, современность, будущее»
phpBB [media]
Так вот, к этому моменту, еще в 1961 году, школьником, я прочитал замечательную научно-популярную книгу [Юрия] Корякина. Называлась она «Биография атома». Представляете, что это такое: теория атома в век атомной энергии, после уже взрыва атомной бомбы в Хиросиме и Нагасаки. 60-е годы, начало. Когда нам со всех сторон говорилось: какой Бог, что вы? Наука все знает, здесь все начала! Конечно, что оставалось? Оставалось верить науке: наука знает начала! И вот я читал Корякина, как Библию, потому что человек рассказывает о началах. Модель планетарная атома, какие [есть] элементарные частицы — надо записать, надо проникнуться.
И потом на протяжении достаточно долгого времени я наблюдал, а что же происходит. Элементарных частиц стало все больше и больше, и конца, по-моему, им уже нет. Ну что вы мне говорите? Я вижу ваш взгляд, еще впереди большой разговор. Физики бомбят [атомы на ускорителях], физики порождают элементарные частицы. И того, чего человек хочет (а он хочет опоры для своего бытия, для своего сознания), он в этом бесконечном процессе не найдет. То есть это фиксация каких-то объективных действий человека в мире с помощью тех или иных приборов, но того, чего хочет сердце, чего хочет личность, ― этого здесь никогда не найдёшь.
