Brittany,
Благодарю писал(а):сам бог, скорей всего, после поисков источника своего бытия (кто Я?!), основы,.. нашел источник своей осознанности, того клея на котором держится со_знание - любовь
получается, что он сам служит любви, как если бы, человек служил богу
есть клей, которому пофигу что склеивать, его функция: вмещать, совмещать, проникать, но не уничтожать!
вот он совместил ряд инфы похожей друг на друга, родилось - со_знание (единица "1")
к этой инфе он присоединил инфу явно противоположную исходной, родилось - осо_знание (левое осознало что оно левое "0", а правое, что оно правое "1")
далее этот комплекс осо_знал себя единым целым, но отличным от того, что было и есть вокруг него, родилось - эго
эго, в попытках осознать себя (Творит творение (тавт-я)), и приходит к выводу, что его суть это клей, которому пофигу, что склеивать
вот этот клей он и называет своей основой, своему творению он так же дает понять чему само творение обязано жизнью в принципе, не ему творцу и богу, а тому, что было в начале - а в начале был клей
Добавлено спустя 13 часов 36 минут:- Спойлер
- Древние индийцы, судя по тому, что они хоронили своих умерших после их кремации в курганах, а также судя по целому ряду заупокойных гимнов, которые дошли до нас в Ведах, верили в то, что умершие после того, как они победят смерть, войдут в мир вечности, в запредельную даль, как именовали мир божественной вечности древние арии – Варах-Параватах – «запредельная даль». И вот этот скепсис, который поразил Египет и Месопотамию, коснулся и индийских племен, только несколько позже, где-то на грани 1200 года до Р.Х. Но если Египет и Месопотамия как-то переболели этим, и, в общем-то, не пленились отбрасыванием ритуала настолько, чтобы вместе с ним отбросить идею телесного воскресения и идею уникальности жизни, то с Индией все было иначе. Былая периферия человечества становится центром новой совокупности религиозных идей. Эти религиозные идеи рождаются в кругу, как мы сказали бы, монашествующих.
Дело в том, что в Индии к разделению общества на три группы – на трибы, потом, когда они пришли в Индию, добавилась четвертая, четвертая каста. Каста – это европейское слово, португальское, сами индийцы именуют их варной цвета. Четвертая варна, которой раньше не было, – это шудры, это слуги. Вот шудрам запрещалось изучать Веды, а трем высшим кастам разрешалось. Кроме этого учения о 4-х кастах, в Индии существовало учение о 4-х так называемых ашрамах (отсюда наше слово храм), т.е. о четырех этапах жизни человека. Каждый человек должен был проходить в своей жизни 4 этапа в отношениях с божественным миром. Первый этап – это ученичество от 7 лет до 21 года у священников, когда ученик давал обет полного послушания учителю и полного полового воздержания, полного целомудрия. Второй этап – это этап домохозяина. В 21 год он, уже всему наученный, возвращался в свою деревню от учителя. К этому времени родители подыскивали ему невесту, он женился и начинал жизнь домохозяина. Человек продолжает совершать обряды, ритуалы, но он рождает детей, работает. Этот период продолжается примерно где-то лет 60, причем делится на два этапа. Первый этап, лет до 40, – это время рождения детей и, если угодно, чисто домашней и хозяйственной деятельности, а время от 40 до 60 лет – это продолжение супружеской жизни, после этого могут рождаться еще дети, но главное внимание уделяется уже на общественные дела. Таким образом, от 40 до 60 лет человек должен занимается делами своей деревни, быть в составе деревенских старост. Ну, а если он человек из более известной семьи, он может идти на более высокий уровень управленческой структуры. Но примерно в 60 лет все это кончается (здесь четких сроков нет, считается, что он должен увидеть сына своего сына – внука, уже выросшего, уже пришедшего из ученичества). После этого этому достойному господину полагается передать огонь домашнего очага, на котором совершаются жертвоприношения, старшему сыну, а самому уйти в лесной монастырь. Глупо и не нужно всю жизнь жить в деревне, в какой-то момент надо оставить хозяйство и заниматься в основном молитвой. И можно уйти со своей, понятно, немолодой женой и жить вместе в этом лесном монастыре рядом с такими же домиками других лесных монахов. Это третье состояние – состояние лесного монашества, общинного монашества. Эти лесные монахи разводят свои огороды и, в основном, являются учителями для подрастающих будущих священников. Однако это еще не конец. Далеко не всем, но тем, кто чувствует в себе еще большее стремление к духовному росту, можно совершить последний шаг – можно стать бродячим одиноким отшельником или, как говорят в Индии, санъяси. Такой человек отказывается и от дома, и от своей супруги, и от сообщества отшельников. Он дает обет вечно быть в пути, нигде не жить больше трех дней, никогда не произносить ни одного слова кроме слова молитвы, т. е. только беседа с Богом, никаких бесед с людьми; только своим духовным детям можно давать наставления, но ничего, никогда не просить и, естественно, не производить никакой пищи. Такой странствующий монах идет молча с чашей для подаяния из деревни в деревню: что ему кладут в чашу, то он и ест. Этот обычай существует до сих пор, и многие индийские министры и государственные секретари заканчивают свою жизнь бродячими монахами на дороге. Начинается совершенно нормальная форма завершения человеческого существования. Причем желательно, когда все положено (а кладут в блюдо, понятно, разное: кто положит сладкую рисовую кашу, кто острый, наперченный, овощ), все это вместе положить в одну чашу, выйти за пределы деревни, смешать с речной водой в один ком и запихнуть в рот, чтобы не получить никакого удовлетворения от еды. Вот это принципы санъясы. Многие министры так заканчивали свою жизнь, и это считалось нормальным.
Но почему я здесь об этом рассказываю? Дело в том, что как раз в лесных монастырях Индии, среди не санъяси, а вот этих “ванапрастха” – лесных отшельников появляется новое учение. Это учение отчасти мы встречаем в других культурах, но здесь оно достигает очень большей силы. Оно заключается в том, что на самом деле Веды – это чепуха, что Веды учат внешним действиям, внешним ритуалам, а на самом деле Бог всегда внутри человека. Человеческий дух («Атман») тождественен “Аджа” – Богу-Творцу, которого к этому времени начинают именовать “Брахман”, т.е. Атман равен Брахман, тождественен Брахману – “ты еси То”, на санскрите – “та твам Аси”. Чувствуете похожесть славянского языка и санскрита? Брахман и Атман тождественны. Какой из этого делается вывод? Из этого сделается следующий вывод, что весь этот мир – это иллюзия; весь этот мир – это лишь прельщение. Причем не только внешний мир, но само твое тело, сами твои чувства, сама твоя самость – это все иллюзия. Это все только мешает, это все только привязывает человека к этому земному миру. Как говорится в одном индийском тексте, надо “разрубить узлы”, надо освободиться.
Тексты, в которых рассказывается об этом новом учении (они, кстати, тоже переведены на русский язык) – это Упанишады. Слово Упанишады происходит от индийских, санскритских корней – “упанисад”, что значит “сидение у”, имеется в виду у ног учителя. Так сидит ученик у ног учителя: учитель сидит на низкой скамейке, ученик на циновке рядом с его ногами и задает ему вопросы. Все Упанишады – это всегда диалог, диалог учителя и ученика. В действительности это могут быть самые разные диалоги. Это может быть действительно диалог учителя и ученика, это может быть диалог царя и подданного, это может быть диалог Бога и человека и, наконец, диалог мужа и жены, сына и отца. Некоторые Упанишады достигают большого художественного совершенства.
Сутью упанишадистского учения является та истина, что человек должен, отбросив свою личность, соединиться с Брахманом, с Аджа, с Абсолютным Божественным бытием, но ценой отказа от себя: не только от своего тела, но и от своей личности. Это прекрасно выражено в тексте, который вошел в одну из самых древних Упанишад – в Брихадараньяху Упанишаду – “Лесную Упанишаду”. В этом тексте рассказывается, что был такой мудрец Яджнавалке. Он довольно часто фигурирует в Индии, даже есть книга Яджнавалке. У него было две жены Майтрейя и Катьяянь. С Майтрейей можно было говорить о Брахмане, т.е. о Боге, с Катьяянь можно было говорить о том, о чем можно говорить с обычной женщиной. И вот наступил момент, когда Яджнавалке решил стать лесным отшельником – бонопрастхом. Он не берет с собой своих жен, он решил жить отдельно, в связи с этим он решил разделить между ними свое имущество, а имущество, видимо, было немаленьким.
- Спойлер
- И вот он обращается к Майтрейе и говорит: “Госпожа, я решил оставить это состояние и перейти к иному, и хочу разделить свое имение между тобой и Катьяянь”. И Майтрейя спрашивает: “Скажи мне, господин, если я получу богатство, стану ли я бессмертной?»
-Нет, Майтрейя, ты станешь подобна тем, кто имеет богатство, но нельзя достичь бессмертия с помощью богатства.
— Так зачем же мне то, что не делает меня бессмертной? Нет, господин, ты мне лучше расскажи о том, что дает вечность.
— Ты и раньше мне была особенно дорога, госпожа, а теперь стала еще дороже. Послушай же о бессмертном и вечном. Не ради мужа дорог муж, но ради Атмана. Все остальное также: не ради сыновей дороги сыновья, не ради Вед дороги Веды, а ради Атмана дороги Веды, и надо забыть, все надо отбросить, только ценить одно – Атман, только Дух – это единственная ценность. Это единственное, что спасает. Все остальное ценно постольку, поскольку оно принимается через Атмана. Нет ощущения Духа, все остальное без духа можно отбросить без оглядки.
Он дает целый ряд примеров, очень ярких, очень наглядных и завершает свой диалог так: “Итак, дорогая, только об Атмане надо думать, только Атмана надо сознавать, только Атман надо любить, только к Атману надо стремиться. Нет после смерти сознания”. И вот тут-то бедная Майтрейя развела руками: она была такой приличной, ведически образованной женщиной, очень благочестивой. Конечно, она надеялась пойти в эту беспредельную даль Парах Параватах и считала, что муж объяснит ей, как это сделать лучше, и тут он говорит, что нет после смерти сознания.
— Ты меня смутил, господин, своими словами.
— Воистину, я не говорю ничего смущающего, Майтрейя. Ведь когда есть двое, то один сознает другого, то один ощущает другого, то один вкушает другого, то один познает другого. Но когда все для тебя стало Атманом, то что и как ты сможешь сознавать, то что и как ты сможешь обонять, то что и как ты сможешь любить, ведь ты же с Ним стала одно целое.
Действительно, слово сознание на самом деле предполагает наличие двух, Слова содружество, сожительство всегда предполагают наличие двух, которые существуют вместе. Сознание, это когда ты сознаешь Бога, и Бог сознает тебя, когда между Богом и человеком идет определенный диалог, т.е. диалог – это беседа двоих. А когда Атман тождественен Брахману, когда он соединяется с ним, то о каком сознании может идти речь? Это скорее напоминает то, как капля воды, падая в море, сливается с океаном. Где потом найдешь эту каплю воды? Она и океан – это одно целое, потому что эта капля и была взята из этого океана. Это любимый индийский образ для объяснения того феномена, о котором я веду речь. Итак, «Нет после смерти сознания», – объясняет Яджнавалке и после этого уходит в лес. Что из этого следует?
Добавлено спустя 19 секунд:https://azbyka.ru/istoriya-religijДобавлено спустя 6 минут 45 секунд:До настоящего времени в Индии существуют несколько индуистских школ. Одна из них говорит о том, что человек полностью растворяется в Брахмане и нет после смерти сознания. Наиболее четко и глубоко эта мысль высказана в так называемой школе “Адвайта-Веданта”, т.е. абсолютный монизм, абсолютное единство. Их точка зрения: есть Бог и больше ничего иного. Другая школа, которая именуется “Вшпишита-Адвайта” (не полный монизм, относительный монизм), говорит о том, что личность человека после смерти и существует, и не существует. И человек вечно пребывает в Боге, но не сливается с Ним полностью. Вторая традиция связана с идеей Божественной любви. В Индии это учение получает большое развитие, на санскрите это “Бхакти” – “Божественная любовь”. Суть его заключается в том, что любовь делает из двух одно, но при этом каждый не перестает быть личностью. Муж с женой, если они любят друг друга, становятся одним целым, но при этом понятно, что это все-таки два человека, две личности. Вот так и человек с Богом. Их полная и бесконечная любовь человека к Богу делает его одним целым с Брахманом, но при этом личность сохраняется.
Добавлено спустя 41 минуту 55 секунд:Национальной религией Руси является
русский поганизм, русское язычество, которое существовало до Владимира и какое-то время после этого оставалось.
Добавлено спустя 5 минут 53 секунды:Мы закончили предыдущую лекцию рассказом о трех типах религиозной культуры, о
трех решениях главного вопроса, который всегда стоял перед человеком – вопроса вечности над смертью, победы над отчужденностью и разделенностью человеческой. Вы помните, что Дальний Восток, Южная Азия и западная часть мира различно решили эти вопросы.
- Спойлер
- Очень коротко напомню вам, что для Дальнего Востока было характерно восприятие всего мироздания, всего Космоса, как отпечатка Божественного творения. Все являлось Божественным, и человек должен был войти в этот Божественный мир, стать его гармоничной частью, войти в строй и ритм мира. При этом особое место и значение человека не подчеркивалось, но человек достигал бессмертия, целостности и единства через свою гармонизацию с миром, сотворенным Богом. Южная Азия, напротив, отбрасывала этот мир, как иллюзию, как некую искусственную, если угодно, модель, которая была сотворена Богом только для одного: чтобы дух человеческий мог вернуться к своему Создателю. В отличие от Дальнего Востока Южная Азия открыла человечеству великую истину полного слияния Человека и Бога: восстановление не просто единства, но слияние Бога и человека таким образом, что человеческий дух, как капля, должен раствориться в океане Божественного бытия, но при этом человек терял свою человечность, свою личность. После смерти, как вы помните, не было сознания. С другой стороны, этот мир также весь отбрасывался, как ненужное. И тело человека, и внешний мир рассматривались, если угодно, как некий ракетоноситель, который должен был вывести ракету на орбиту, а потом он может быть отброшен и сгореть за ненадобностью.
И, наконец, западная часть человечества рассматривала этот мир, как ценность, и человека, как хозяина, как царя этого мира. Она видела, что человек свободно выбирает между добром и злом; она учила, что человек должен был воскреснуть, победить смерть, и искала посредников между Богом и человеком в этом великом акте победы над смертью и возвращении человека к Богу. Этим посредником чаще всего для древнего Западного мира являлся божественный правитель, божественный царь. Вот три этих позиции, три хода, в которых зафиксировалось человечество.