Ленин жил

[Дед Мороз]

Седни др Ленина-самого человечного человека

[dragonfly]

Epsylon-GR, сложно с вами не согласиться. Единственная проблема - вы не умеете лаконично излагать свои мысли. В две строчки.

mimo

это поправимая проблема...он может у вас этому поучиться

[mimo]

Epsylon-GR, сложно с вами не согласиться. Единственная проблема - вы не умеете лаконично излагать свои мысли. В две строчки.

mimo

это поправимая проблема...он может у вас этому поучиться

dragonfly, таки не совсем.. Я могу научить только одному слову. И лучше его пока не произносить.

[dragonfly]

Epsylon-GR, сложно с вами не согласиться. Единственная проблема - вы не умеете лаконично излагать свои мысли. В две строчки.

mimo

это поправимая проблема...он может у вас этому поучиться

dragonfly, таки не совсем.. Я могу научить только одному слову. И лучше его пока не произносить.

ну вы таки заинтриговали....... ...теперь буду думать оставшуюся половину дня

[mimo]

ну вы таки заинтриговали....... ...теперь буду думать оставшуюся половину дня

dragonfly, надеюсь, вам это не пригодится... в той половине дня, которая осталась без вас.

[dragonfly]

ну вы таки заинтриговали....... ...теперь буду думать оставшуюся половину дня

dragonfly, надеюсь, вам это не пригодится... в той половине дня, которая осталась без вас.

посмотрим

[Красный Epsylon_GR]

Epsylon-GR, сложно с вами не согласиться. Единственная проблема - вы не умеете лаконично излагать свои мысли. В две строчки.

В две строчки не можешь дать другому человеку понять не о том, что думаешь,
а ПОЧЕМУ так думаешь.

[mimo]

В две строчки не можешь дать другому человеку понять не о том, что думаешь,а ПОЧЕМУ так думаешь.

Epsylon-GR, это проблемы объясняющего, а не понимающего.

[Natish]

[Красный Epsylon_GR]

[Марк]

phpBB [media]

[Красный Epsylon_GR]

Очень хорошее видео- слушал и думал с большим интересом.
Человек говорит логично, показывает все стороны дела.
Он не ленинист, а историк.
Но честный историк.
И Ленин представляется в настоящем свете- и в большинстве случаев- очень даже позитивный.
Спасибо за такое хорошее видео.

[monroe]

это гордыня, отречение от Бога, проклинание Бога.

интересно, что у Булгакова, приличнее всего описаны сотрудники НКВД....

вчера читала интересную книгу автор Жданова З.В. "Сказание о житии блаженной старицы. матушки Матроны", Св.-Троицкий Ново-Голутвин монастырь, 1993 год.
Книгу впоследствии запретили в РПЦ, как несоответствующую каноническому житию, написали свой вариант, монастырский вариант издавать запретили.
В книге помимо жития блж. Матроны масса воспоминаний тех, кто ходил к ней за помощью, а это как раз люди, пережившие коллективизацию, репрессии и войну.
Всем ищущим правды о том времени - рэкомендую
http://www.universalinternetlibrary.ru/book/14197/ogl.shtml

Добавлено спустя 5 минут 1 секунду:
несколько выдержек, в том числе и о сильных мира сего, из-за которых, возможно, книгу и прикрыли:

Рассказ Антонины Борисовны Малаховой

Я родилась в 8 км от с.Себено, деревня Подмоклое, ныне проживаю в г.Москве...
...Они еще приняли нищенку, Параскеву (все ее звали Панькой), и жили втроем. У них была лошадь и корова. И их "раскулачили"- лошадь с коровой отняли.
Тогда Шурка поехала в Москву хлопотать и заодно к Матроне зайти. Приехала к родственникам, спрашивает адрес Матроны. А они ей адрес не хотят давать: "Ты красивая, все с женихами бегаешь, нечего тебе у Матроны делать". Тогда она ложится спать и снится ей сон: подходит к ней Матрона и надевает ей на голову золотой венец и говорит : "Тебя ко мне не допустили, а я тебе надеваю золотой венец". Она утром встала и родственникам сказала: "Вы меня к Матроне не допустили, а она мне во сне явилась". Тогда она пошла на прием к Калинину, встала в очередь. А очередь была - надо неделю стоять. Там нужны были документы, люди видят, что она деревенская, спрашивают, есть ли у нее паспорт. "А вот,- отвечает,- за пазухой, когда позовут, покажу", (паспорта у нее конечно не было, откуда он в то время у деревенской). Неожиданно к ней подошла незнакомая женщина, сказала: "Пойдемте со мной, я вас другим ходом проведу". Провела кругом, поднялись они на 7-й этаж, и в кабинет Калинина. Он говорит: "Садитесь, что случилось у вас?" "У нас взяли лошадь, корову и землю,- отвечает Шурка, - что ж нам, помирать с голоду?"
"Нет, это неправильно, вам все отдадут. Идите, не волнуйтесь". На другой день она уехала домой. Тетя Наташа ее встречает: "Шурка, где ты была-то? Все нам отдали - корову, лошадь".Так они и жили единоличниками.

Добавлено спустя 4 минуты 19 секунд:

Рассказ Василия Михайловича Гуськова, 1910 г.р., жителя с. Себено
...Матрона находилась у инженера Жданова, на Старо-Конюшенном переулке. Он был инженером по возведению кессонных работ. Матрона жила одна у Евдокии (девичья фамилия Носкова) в сорокаметровой комнате. Там был иконостас, старинные лампады, занавески тяжелые. Дом был деревянный, львы на воротах. Часть дома у инженера конфисковали и поселили людей. Я пришел к Матроне, рассказал ей, что арестовали мать. "Отпустят, - говорила Матрона, - а в чем она виновата? Она не в чем не виновата. И отпустят".
Мы были во многих местах, пришли в ЦК на Моховой улице. Вход свободный, охрана стояла, но заходить не запрещали. Мы все писали на имя Калинина, а секретарей там было очень много. Куда идти? К нам подошла женщина в обмундировании и мне говорит: "Идите в четыреста какую-то комнату, на третьем или четвертом этаже, без лифта". Я поднялся, смотрю - народу немного, все в самотканных подцевках, в лаптях. "Кулаки" собрались.
Когда заявки-то дают, секретарь по карточкам вызывает. Это был секретарь по сельскохозяйственным вопросам. Я ему доложил обстановку, показал бумажку, подписанную соседями, какое у меня хозяйство. Он открыл мое дело, а там разрисовано, что мы имели 40 га сада, амбар и наемных рабочих. И он пишет бланк, чтобы все возвернуть. Даже выругался. Я еще говорю: "У меня мать арестовали". Он отвечает: "Я сам подам".
Я приехал в Епифань к прокурору. Прокурор говорит: "Дай мне бланк". Я не отдал (тот секретарь мне сказал: "Бланк прокурору не давать, пусть пишет свой, а нет - я с ним разберусь".). Прокурор сказал: "Мне некогда", и убежал. А потом пришел и дал свой бланк: "Хозяйство государству не принадлежит, вернуть обратно". А утром мама сама пришла, ее ночью отпустили.

Добавлено спустя 5 минут 6 секунд:

Были другие предсказания... Матушка часто нам показывала в лицах, что происходит, и что произойдет. Как-то сказала: "Кто знает, может Господь и простит Сталина! Он сам пленник." Я спросила: "У кого?" Она - "У Кагановича и всех Тех!" Показывала, как Сталин перед смертью будет кричать: "Что вы, что вы!" А по одной стороне постели будет стоять Каганович, а по другой стороне сестра его. "Что хотите делать со мной?" А Они наложат подушку на него. Это было сказано Матушкой в 1943 году. Потом она часто говорила мне: "Не горюй, скоро всю 58 статью распустят, не будет того, что было". В лагере мне это помогало, я твердо знала, что ее слова не пропадают, и эти слова в меня вселяли надежду, и я утешала других заключенных, особенно с 25-летними сроками. Я спрашивала: "Матушка, а когда это будет?" После войны! Сначала уберут Сталина, потом после него будут правители, один хуже другого. Растащат Россию. Вот "товарищи", после войны, поездят по загранице, разложатся и зубы "сломают". Некоторые из них увидят там другое и поймут, что хорошо, что плохо, и что дальше уже жить по-прежнему - гибель. И появится в то время Михаил, - ручки подняла кверху, приложила руку к сердцу и голове, - вот какой будет! Захочет он помочь, все изменить, перевернуть, но если бы он знал, что ничего он не изменит... И что поплатится… Он ни за что за "это" не брался бы. Начнутся смуты... распри... пойдут одна партия на другую... будут ходить по домам, спрашивать за кого? Будет резня. Я спрашиваю: "А что нам отвечать?" Отвечайте: "Мы люди верующие, кого Господь даст, тот и будет".

[Helenka]

Всем ищущим правды о том времени - рэкомендую

есть фильм сериал, снятый по этой книге - /viewtopic.php?f=21&t=61213

[monroe]

немного истории самой Ждановой:

Меня арестовали 6 января 1950 года. Обвинили - 58 пункт 10-11 групповой, предъявили - "Церковно-монархическая группа". Тяжко было, надо было отстаивать невинные души. Дело было огромное. При допросах я часто опережала следователя и на его домыслы говорила то, что выбивало его из порядка обвинений, называла документы, дела, ранее обвиненных, что лежали у него на столе! Он был вынужден призывать других следователей для присутствия на допросах. Спрашивал у Кати, не занимаюсь ли я гипнозом и магией. (С Катей мы сидели одновременно, только в разных камерах).
Матушка, переехав к нам, имела одного и того же священника о.Дмитрия из храма на Красной Пресне. Этот священник непрестанно бывал у нас. Пелагея однажды и говорит: "Ты знаешь, кто он? Другого пригласи!" Матушка ответила: "Нельзя мне, так надо." На допросах выяснилось, что о.Дмитрий, как сказал следователь, "был наш"!
Матушка была человеком, и ей не чужды были наши страхи. Перед смертью пришел ее исповедовать о.Дмитрий, и она очень волновалась, правильно ли сложила ножки и ручки. О.Дмитрий говорит: "Матушка, да неужели и Вы боитесь смерти? - Боюсь."
Много чудес было на следствии. Матушка невидимо расчищала обвинения. Ко мне был приглашен гипнотизер, и я один протокол подписала под его воздействием. Страшно вспомнить. Он все время требовал смотреть ему в глаза и повторял: "Вы виновны, вы виновны." Я чувствовала, что падаю в бездну и какую-то огромную вину. Когда меня вызвали подписать вторую копию протокола допроса, я себе не поверила - ложь на брата, вернувшегося только что с войны, и другое многое. Я зачеркнула свою подпись. Понимала, что это опять может повториться. Молилась, просила помощи, вдруг вспомнила: против гипноза читай " Живый в помощи". В камере нашлась женщина и целый день я запоминала эту молитву. Ночью опять меня вызвали, опять тот же человек просил меня смотреть в глаза. Я без страха смотрела и читала молитву. Гипнотизер вышел из себя, кричал, вены надулись от напряжения на лице и на руках, клал мне руки на плечи, потом в поту, повалился на кожаный диван и сказал: "Я ничего с нею сделать не могу."

Добавлено спустя 7 минут 12 секунд:
ещё немного о Сталине:

В августе 1989 года на кладбище, где захоронена мать Матрона, пришла женщина лет восьмидесяти и сказала Антонине, которая постоянно ухаживает за могилой Матушки, что она дочь подруги матери Матроны. Рассказала, что как-то ее мать пришла к Наталии, матери Матроны, а та ей жалуется: "Что мне делать? Девка грудь не берет в среду и пятницу, она в эти дни спит сутками, разбудить ее не возможно". Потом она сказала: "Мой дядя, Никита Ермаков, работал во время войны в Кремле, подвозил продукты. Когда немцы приблизились к Москве, вот-вот возьмут, то Сталин готовился к выезду из Москвы. Мой дядя сумел к нему подойти и сказать, что есть такая блаженная мать Матрона, прозорливая, которая может сказать Вам, как поступить: уезжать или нет. И дал адрес. К ней он приезжал, она сказала: "Русский народ победит, победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы". Антонина это слышала раньше, но не верила. После рассказа дочери, подруги матери Матушки Матроны, она вспомнила рассказ академика Александра Николаевича Бакулева, который лежал в 1964 году в первой городской больнице, в институте сердечно- сосудистой хирургии (он построил этот корпус на свои деньги), где работала медсестрой Антонина, обслуживая этот пост. Он доверительно относился к Антонине и сказал: "Спрашивай у меня все, что хочешь, я сам начал работать санитаром, я такой же простой человек, как и ты". Антонине пришла мысль спросить, почему после смерти Сталина его так унизили? Он ответил, что Сталин расстрелял много, очень много, хороших людей, а я на это отвечала, что ему Берия подсовывал документы, которые вредили Русскому народу и Государству. "Как же не было никого, кто раскрыл бы ему глаза на все?" "А почему же народ его так хоронил?" Бакулев ответил: "Потому что все знали, что он до последнего не покинул Москву".
Как-то Бакулев рассказал Антонине, что Сталин до последнего не покинул Москву. В это время Бакулев был вместе с ним, главным хирургом г.Москвы - все командование отступления было на Сталине. "Мы со Сталиным И. В. сутками не спали. По сообщению, что немец завтра будет в Москве, мы вечером с семьями отправились на Белорусский вокзал, с которого отправлялось ранее все Правительство, в 21 час. Сели в поезд. Утром видим в окно, что мы на месте, при вокзале. В вагоне был телефон - я первый проснулся, взял трубку, спросил: "В чем дело, почему нас не отправили?" Мне ответили: "Немцы отступили от Москвы". Таким образом подтвердились и исполнились слова Матушки, что он один из начальства не выедет из Москвы.

Добавлено спустя 4 минуты 55 секунд:
ну вот здесь из рассказа понятно, что люди были не настолько уж бесправными:

Рассказ Евгении Ивановны Калачковой, сестры Василия Ивановича Прохорова, 1907г. рождения


У нашего отца отобрали лошадь. Отец пришел домой, не знает, что делать, может судиться? Пошла мать к Матроне, и Матрона ей сказала: "Судится будете - лошадь вам более станет. Вы больше просудите, чем получите". Родители не послушались, наняли адвоката. Сколько денег всадили, а привели свою лошадь - она совсем скелет. Там гоняли чужую лошадь, не жалели.

Добавлено спустя 4 минуты 42 секунды:
и очень интересно про Гитлера )

Когда началась война. Матушка просила всех приходящих к ней приносить ивовые ветки, она их ломала на палочки одинаковой длины и очищала их от коры и молилась. Пальчики были все в ранках. Часто говорила, что бывает невидимо на фронтах, помогает... Даже про Гитлера много рассказывала, говорила, что Гитлер не погибнет, сбежит с Евою и сначала будет скрываться на Украине, а потом сумеет уехать за границу.

[lucky]

Доносы: как это было при Сталине?

Сталин требовал не только подчинения, но и соучастия. Отсюда — душевный кризис, который так хорошо описал Пастернак в 1937 году в устной беседе с доктором Нильсоном: «… они однажды пришли ко мне… с какой-то бумагой, где было написано, что я одобряю решение партии о казни генералов. В каком-то смысле это было доказательство того, что мне доверяют. Они не приходили к тем, кто был в списке подлежащих уничтожению. Моя жена была беременна. Она плакала и умоляла меня подписать эту бумагу, но я не мог. В тот день я взвесил все и попытался установить, сколько у меня шансов остаться в живых. Я был убежден, что меня арестуют — пришел и мой черед. Я был к этому готов. Вся эта кровь была мне ненавистна, я больше не мог терпеть. Но ничего не случилось. Меня, как выяснилось впоследствии, косвенным путем спасли мои коллеги. Никто не осмелился доложить высшему начальству, что я отказался поставить свою подпись».
Такое нравственное величие было доступно немногим. Все были изолированы. Что значил молчаливый индивидуальный протест по сравнению с гигантскими митингами, которые одобряли казнь генералов и на которых раздавались крики:

«Собачья смерть!» — по отношению к лидерам оппозиции? Откуда мог тайный оппозиционер знать, искренне говорят выступающие или нет? Никаких признаков оппозиции или даже нейтралитета не было. Все тонуло в массовом подражании энтузиазму. Даже дети и родственники осужденных публично отрекались от своих родителей.

Спойлер

Разрушение семейных связей было осознанной целью Сталина. Когда в ноябре 1938 года Сталин ликвидировал руководство ВЛКСМ во главе с Косаревым, он жаловался на то, что организации «не хватает бдительности». По мнению Сталина, комсомол слишком много внимания уделял исполнению устава, который провозглашает эту организацию политической школой для будущих коммунистов. Сталин считал, что хорошему молодому коммунисту нужна не политическая подготовка, а качества энтузиаста-стукача.

Много доносов было сделано из страха. Любой человек, который слышал неосторожно сказанное слово и не сообщил об этом, мог поплатиться сам. Членов партии, которые не могли отыскать «врагов народа» среди своих знакомых, «прорабатывали» на собраниях за «недостаток бдительности». Иногда случалось и такое: разговор между старыми знакомыми становился вдруг слишком откровенным и заканчивался тем, что они доносили друг на друга. Только старые, испытанные друзья могли вести беседы, которые хоть немного отклонялись от официальной линии.

Отбор был очень тщательным. Илья Эренбург рассказывает в своих воспоми­наниях, что у его дочери был пудель, который научился закрывать дверь гостиной, как только разговор гостей становился приглушенным. Он получал за свою бдительность кусочек колбасы и научился безошибочно распознавать характер разговора.

Но не все сознательные граждане безотказно выполняли свой стукаческий долг. В своей книге «Я выбрал свободу» Кравченко приводит такой эпизод: «Директор одного предприятия подвез как-то на своей машине мать «врага наро­да», старую женщину, после чего его шофер сказал: «Това­рищ директор, я, может быть, сукин сын, который должен сообщать обо всем, что видит и слышит. Но клянусь собствен­ной матерью, на этот раз не скажу ни слова. Моя мать – простая женщина, а не такая интеллигентная дама. Но я ее люблю, и спасибо вам, Виктор Андреевич, говорю как русский — русскому». И действительно, об этом инциденте никто не узнал, хотя впоследствии директору были инкриминированы различные «серьезные преступления».

Если нацизм способствовал выходу наружу садистских инстинктов, учредив это законодательным порядком, то ста­линский тоталитаризм автоматически поощрял подлость и злопыхательство. Даже сегодня в печати можно натолкнуться на заметки об «особо сознательных» гражданах, которые сообщают в милицию о проступках (истинных или воображаемых) своих сограждан и в результате добиваются их высылки в отдаленные районы.

Во времена Сталина это было общепринятой практикой. Интриганы, вызывающие склоки дома и на работе, авторы анонимных писем и т.д., могут причинить неприятности в любом обществе. При Сталине эти люди процветали.

Деятельность доносчиков разрослась до невероятных размеров. Нередкими были сообщения в советских газетах, что, например, один человек донес на 69 человек, а другой — на 100 и т.д. В одном из городов член партии «разоблачил» всю свою организацию.

На XVIII съезде партии, когда «перегибы», допущенные во время чисток, подвергались запоздалой и частичной критике, огласили рассказ одного доносчика о том, как ему удалось добиться снятия пятнадцати секретарей местных партийных организаций. Другой известный клеветник из Минска, как сообщалось на съезде, «обратился с такой просьбой: «Я выбился из сил в борьбе с врагами, а поэтому прошу путевку на курорт». (Громкий смех)».

Некоторые совершенно бредовые доносы вели к невероятным результатам, анонимные письма представляли собой просто злопыхательские выдумки, но они достигали цели. Вот пример: некто Силаков дезертировал из Красной Армии, а затем сдался.

Он рассказал о том, что планировал налет на почтовое отделение, чтобы достать деньги для террористической организации, но потом решил добровольно отдать себя в руки советской власти. НКВД этого было мало. Силакова как следует избили, и после этого была выработана другая версия, в которой фигурировал уже не только он сам и его друзья, но целое военное подразделение. Во главе заговора стоял теперь не Силаков, а его командир.

Они намеревались совершить террористические нападения на членов правительства. Почти все подразделение, от командира до шоферов, было арестовано, причем многие — вместе с женами. В дело были вовлечены также обе сестры Силакова его старая больная мать и его отец. Привлекли даже дядю, который всего один раз виделся с племянником, но он был унтер-офицером в царской армии. По новой версии дядя превратился в «царского генерала».

Это нелепое дело раздулось до такой степени, что «в минской тюрьме не осталось ни одной камеры, где бы не сидел человек, связанный с заговором Силакова». После падения Ежова, Силаков и все осужденные вместе с ним были допрошены заново. Им была дана возможность отказаться от своих показаний. Некоторые на это не соглашались, опасаясь ловушки, и тогда с ними пришлось говорить по-другому. Этих людей насильно заставили отказаться от ложного признания своей вины в преступлении, которое грозило им смертной казнью. В результате сам Силаков был приговорен к трем годам тюремного заключения, но лишь за дезертирство.

Но доносительство процветало не только на любительской добровольной основе. НКВД повсеместно организовал специальную сеть «сексотов» (секретных сотрудников), которые вербовались из местного населения.

Сексоты разделялись на две группы: в первую входили добровольцы — откровенные подонки и злопыхатели, которые хотели досадить своим знакомым, и «идеалисты», уверенные в том, что они работают для блага «Дела». Вторую группу составляли сексоты по принуждению; часто этим людям обещали облегчить судьбу их родственников, находящихся в тюрьме. Они надеялись, что будут говорить правду и не доставят неприятностей своим друзьям. Но это был самообман: нажим становился все сильнее и сильнее.

Сексота, который не поставлял информации, автоматически брали на подозрение. А поскольку население в целом научилось держать язык за зубами, доносчикам приходилось все больше сообщать о безобидных поступках и словах, по-своему истолковывать или просто выдумывать, чтобы удовлетворить одолевающую НКВД жажду заговоров.

В воспоминаниях очевидцев есть история о том, как один сексот стал убежденным коммунистом. Он не смог вступить в партию из-за прошлых связей с Белой армией, и поэтому решил служить делу коммунизма единственным доступным ему способом. Вначале он старался соблюсти беспристрастность. Он всего лишь выполнял свой долг, а это всегда приятно. Когда ему удавалось преодолеть угрызения совести, личные склонности и антипатии, он чувствовал себя настоящим героем. Но одних намеков на враждебное отношение к правительству было недостаточно.

Сотрудники НКВД, конечно, прекрасно знали, что в эту категорию попадает широкий слой населения, и требовали новых конкретных сведений. Сексот попытался сопротивляться, но был сам обвинен в том, что скрывает факты. И он начал по-своему «истолковывать» подслушанные разговоры, пока всякое различие между правдой и ложью не стерлось у него в уме. Но даже, несмотря на это он был на плохом счету, потому что пытался сохранить в своих доносах подобие убедительности. Его измышления казались начальству слишком сдержанными, и он сам был арестован.

Любой отчет о работе советского учреждения, научно-исследовательского института и т.д., даже до Большого террора, говорит о том, что жизнь в нем представляла собой клубок интриг. То же самое, наверное, можно сказать о многих Других странах. Но средства, доступные интригану в советских условиях, делали его гораздо более опасным. Для того чтобы продвинуться, нужно было «компрометировать».

Других, добиваться их исключения из партии, а зачастую и их ареста. Это был общепринятый способ служебного продвижения. Объектом мог быть соперник, чье положение казалось слишком прочным, или же один из его подчиненных, с помощью которого можно было очернить начальника. По самым приблизительным подсчетам, каждый пятый сотрудник советского учреждения в те годы был в той иди иной форме осведомителем НКВД.

Сталин неуклонно разбивал все формы солидарности» товарищества, за исключением тех, которые были созданы на основе личной преданности ему самому. Террор полностью разрушил личное доверие. Больше всего пострадали, конечно, организационные и коллективные связи, которые все еще существовали в стране после 18 лет однопартийного правления.

Самой могущественной и важной организацией, требующей приверженности по отношению именно к себе, к своим идеалам, была партия или, точнее, ее досталинский состав. Затем — армия. Потом уж интеллигенция, которая справедливо считалась потенциальным носителем еретических идей. Все эти групповые «приверженности» возбуждали особенно яростную реакцию.

Но когда Сталин стал действовать против всего народа как такового, он был совершенно логичен. Только такими методами можно было раздробить общество, уничтожить всякое доверие и всякую преданность, за исключением преданности ему самому и его ставленникам.

Только самые закадычные друзья могли намекнуть друг другу о несогласии с официальными взглядами (да и то не всегда). Рядовой советский гражданин не мог определить, в какой степени официальная ложь «срабатывает». Такой человек думал, что он, вероятно, принадлежит к разбросанному и беспомощному меньшинству, что Сталин выиграл свою битву, уничтожив представление о правде в умах людей.

Но не все приписывали вину Сталину. Он всегда умел остаться на заднем плане, обманув даже таких людей, как Пастернак и Мейерхольд. А если в заблуждении оказались умы такого калибра (хотя и не политического склада), то ясно, что аналогичные представления были широко распространены. Страх и ненависть всей страны сосредоточились тогда на Ежове…

http://newsland.com/user/4297703010/content/donosy-kak-eto-bylo-pri-staline/4356905

[Папа_Карло]

Сталин неуклонно разбивал все формы солидарности» товарищества, за исключением тех, которые были созданы на основе личной преданности ему самому. Террор полностью разрушил личное доверие. Больше всего пострадали, конечно, организационные и коллективные связи, которые все еще существовали в стране после 18 лет однопартийного правления.

Если что то можно разбить, то это не товарищество, а что то другое...Проще всего разбивается женская "дружба"

[Красный Epsylon_GR]

Проще всего разбивается женская "дружба"

[даВим]

Мужская дружба это объединение вокруг общего лидера.
Женская "дружба" - против общего врага.

Против кого "дружим" девочки?!

[Красный Epsylon_GR]

даВим,

[Миха]

Мужская дружба это объединение вокруг общего лидера.

Что-то новенькое для меня.
Когда есть лидер, то дружба в принципе невозможна не только между лидером и подчиненными, но и просто между подчиненными. Дружба возможна только, если дружат исключительно на равных - без всякой примеси лидеров и врагов.
Но очень интересно читать мотивацию разных людей.