monroe писал(а):— От чего надо спасаться в христианстве?
— Каким образом выглядит воскресение мёртвых (вариант, что мертвецы встанут из могил, не предлагать)?
— И почему существует такая штука, как первородный грех, если это рождение?
Не самые сложные вопросы в рамках христианской теологии, хоть, как и большинство мировоззренческих вопросов, со временем обросших холиварами и дискуссиями.
Самый простой — последний вопрос. Человек рождается в этом уже, с точки зрения христианства, греховном мире — хоть и не по своей воле, но это не снимает с него греховности.
Ну вот человек рождается в РФ — и это от него и его воли никак не зависит. Безусловно, не все там рождаются орками, но так или иначе окружающая действительность формирует определённый паттерн "здесь так принято": победобесие, сталингулаг, все дела. Он берёт автомат защищать отчизну и едет в соседнюю страну убивать людей. Он греховен (убийца)? Безусловно. Виноват ли он в этом? Да вроде как и нет — он продукт общества, где родился и вырос, и как бы выбора у него особо-то и не было. Но снимает ли это с него "греховность"? Отнюдь.
В 22-м мы закапывали парней из страны по соседству — родившихся уже при Путине, при нём и сдохших. То есть они ничего другого за свою жизнь в принципе и не видели, другого мира для них просто не существовало.
Ладно, "своё не пахнет", вряд ли на данном этапе вы сможете это осознать, можно перенести аналогию в фашистскую Германию. Вот родился себе Фриц — вокруг социал-национализм, военщина, всё такое. Старался быть не хуже других, а может, даже и лучше — жил своей жизнью, делал карьеру в своей стране. Может, даже до "элиты" дослужился — СС. По выходным гулял с собакой, ел сыр на балконе, целовал своих детей перед сном, а на работе загонял врагов отечества в газовые камеры. Время тогда было такое — все загоняли.
Мог ли Фриц родиться не Фрицем? Никак нет. То есть он уже родился в стране, поражённой "грехом", и повлиять на это никак не мог.
С точки зрения христианства, наш мир давно поражён проказой страстей и погряз во грехе — от мала до велика, так что само по себе рождение в этом мире уже изначально греховно. Такие стартовые условия. Скорость света, арифметика, сила тяжести — и первородный грех.
Ответ на первый вопрос частично проистекает из третьего.
Собственно, от первородного греха в том числе и нужно спасать — в первую очередь — свою душу.
Если вернуться к Германии — вот родился там себе немец, Эрих Мария Ремарк. Ещё до Первой мировой, но Германия и тогда была не подарок. Но он был немец, как и все, и с радостью, роняя тапки, побежал в военщину, окутанную романтикой (скажем так, реализовал свой первородный грех). Но, посмотрев, что в действительности всё не так, как на самом деле, и наевшись этого дерьма досыта, решил завязать с этим безобразием: бросил армию и не только занял антивоенную позицию, но и — по мере своих литературных талантов — до конца дней популяризировал антивоенные идеи. Не "смертию смерть поправ", конечно, но при некотором приближении, так сказать, искупил свой "первородный" грех — рождение в Германии.
Но это лишь один маленький аспект. А с христианской точки зрения всё наше бытие настолько пронизано и пропитано грехом — что мама не горюй. Причём по независящим от людей причинам.
Вот тебе пиписька, но не вздумай пользоваться — так как будешь до конца своих дней гореть в геенне огненной. И так во всём.
Но мир, в том числе и загробный, так устроен, что без блата — никак.
Вот предстал перед апостолом Петром святоша, а ему говорят:
— Ты, конечно, красава, но, бро, этого недостаточно.
Так, ты жил в благодати и старался заповеди не нарушать, но всё же пара косяков за тобой числится. Сорян, бро, но будешь вариться в кипятке — ничего уже не попишешь.
Пригорюнился наш святоша, но видит — за ним отпетый бармалей Вася в очереди толчётся. Этот-то уж точно со мной по этапу пойдёт.
Но тут откуда ни возьмись появляется Иисус:
— О, привет, Пётр.
— Привет, Иисус. Какими судьбами, как дела?
— Да всё норм. Сам как?
— Да вот, сегодня без обеда. Ещё и этого грешника Васю теперь полдня оформлять — там талмуд на 87 томов.
— Ах да, насчёт Васи. Этот со мной. Я его знаю, он раскаялся — я его проведу.
— Может, и святошу с собой захватишь?
— Нет, Пётр, ты же знаешь — на святош у нас жёсткие квоты. Никак. И так яблоку негде упасть.
— Ева их ещё не все съела? Сюда хоть бы ящичек передали, нехристи.
— Ну, бывай. Звони, если что.
— Пока, Иисус. Отцу там привет передавай.
— Обязательно.
Второй вопрос — довольно зашкварный у христиан.
Во-первых, нет практики. Апокалипсис вот-вот, со дня на день, но уже две тысячи лет — вместо массовых воскресений только массовый геноцид. А воскресли только Лазарь и Иисус. Причём Лазарь, походу, опять издох.
И вроде бы точку в вопросе поставил апостол Павел в послании к Коринфянам своей метафорой о семени (в смысле о зёрнах): мол, каким Бог тебя помнит/видит — таким ты и воскреснешь. И разные там Откровения тоже намекают, что воскресение будет как у Иисуса — который вроде и ел, и пил, но и сквозь стены ходил.
Но время от времени катехизисы и даже Апостольский Символ Веры делают разворот на 180 градусов в сторону зомби-апокалипсиса: мол, "воскресение плоти" — и всё тут.
С чем, собственно, и связан обязательный обряд погребения, а не трупосожжения.
Что довольно грустно, на самом деле. Получается, даже после смерти — ни поесть нормально, ни закусить, ни по фитнесам шляться.
Иисусу-то всяко проще: он вознёсся в самом расцвете сил. А большинство из нас предстанет пред Господом Богом не в лучшей физической форме — а некоторые ещё и по частям.
Евреи, наверное, что-то знают, делая себе золотые зубы.