Список разделов › Прочее › Беседка
Большинство хозяек пытаются приготовить идеальный борщ, меняя основные составляющие этого блюда. Однако только единицы знают, что повлиять на вкусовые свойства борща может обычная водка, которая делает вкус насыщеннее, а мясо мягче (особенно, если речь о говядине).
Водка – это натуральный усилитель вкуса, который заставляет все нотки блюда соединиться и зазвучать единым целым. Более того, водка способна усилить и аромат борща.
Все зависит от того, с чем ты "зажарку" делаешь - с томатной пастой покупной или домашним томатом из живых помидор...Сахар ни за что бы в борщ добавлять не стала, свекла и морковь сладкие, зачем еще сахар.
Это правильно. Лучшее - враг хорошего.И-Горёк писал(а):Дело вот в чëм
Борщ я верю в большой кастрюле
Это любимое блюдо моей девушке
Говорю честно
Поэтому
Не буду
Экспериментировать
Не с сахаром не с водкой
Я добавляю томатный соус, но без излишеств. А также сушеные помидоры в бульон. У нас нет поклонников кислоты, просто все это кладется немного для вкуса, для нужной ноты. Я люблю, когда суп сладковатый (но естественным образом, от овощей), а не кислый.Татьяна писал(а):Все зависит от того, с чем ты "зажарку" делаешь - с томатной пастой покупной или домашним томатом из живых помидор...
У пасты много кислоты из-за концентрации, поэтому и добавляют в готовую зажарку щепотку сахара, он то вкус и раскрывает, регулируя кислоту
С домашним живым томатом такие ухищрения не обязательны...
monroe писал(а):Это по сети гулял рецепт пирога с коньячной пропиткой.
"возьмите два маленьких литра коньяка"
Я сахаром посыпаю лук, когда обжариваю (пассерую) его в борщ. В щи так не делаю.Янтарь писал(а):Я тоже так делаю, только без лука. Лук я кладу в суп в свежем виде. Раньше клала луковицы целиком, потом вытаскивала. Теперь режу 1 луковицу, но супер мелко. Но можно и тушить вместе с морковью и свеклой, тоже очень вкусно.И-Горёк писал(а):Я лук, морковь и свëклу
Обжариваю минут 7
Потом добавляю воды ис приправами
И тушу очень долго
Наверное минут 40 - 50
И добавляю за минуту до конца
Вообще.....
Реально вкусно
Сахар ни за что бы в борщ добавлять не стала, свекла и морковь сладкие, зачем еще сахар.
Стругатскиеmonroe писал(а):Если по библии снять фильм, это будет самый крутой фильм ужасов всех времён и народов.
Иоханаан Богослов родился в том же году, что и Назаретянин. Собственно, родился не он один, родилась двойня. Второго близнеца назвали Иаковом Старшим, потому что он увидел свет на несколько минут раньше Иоханаана. Кстати, Иоханаан (Иоанн, Иоганн, Иван, Ян, Жан) означает "Милость бога" ("Яхве милостив"). Надо бы посмотреть, что означает Иаков (Джекоб, Яков, Жак).
Название рыбацкого поселка на берегу Галилейского озера, где увидели свет близнецы, не сохранилось, точно так же, как и сам поселок, дотла разрушенный римлянами во время Иудейской войны. Зато сохранилось имя счастливого отца. Был он рыбак и рыботорговец, и звали его Заведей. В семье Заведея было еще девять дочек, но они не играют в нашем повествовании совсем никакой роли.
- Спойлер
- Иоанн и Иаков в детстве были хулиганы и шкодники. В соответствии с легендой прозвище Боанергес ("Сыны громовы") дал им Назаретянин, когда всем троим было уже за тридцать. Это неправда. Прозвали их так соседи, когда юные гопники вступили в пору полового созревания, и надо тут же подчеркнуть, что только в современном восприятии перевод жутковатого прозвища "Боанергес" звучит как нечто грозно-благородное. Для соседей же не Сыны громовы были они, а сущие сукины сыны, бичи божьи и кобеля-разбойники.
Время было смутное — время ожидания больших перемен, время великих пророчеств и малых бунтов. Как и вся галилейская молодежь того времени, Боанергес не желали идти по стезе покорности. Они не желали ловить рыбу и доходы свои смиренно отдавать мытарю. Они вообще не хотели работать. С какой стати? Они хотели жить весело, рисково, отпето — играть ножами, портить девок, плясать с блудницами и распивать спиртные напитки. И в то же самое время хотели они великих подвигов во имя древнего бога и древнего народа, мерещились им голоса могучих пророков и команды блестящих полководцев, грохот рушащихся стен Иерихона и жалкие вопли гибнущих иноверцев. Короче говоря, они являли собою великолепное сырье, из которого опытная рука могла вылепить все, что угодно, — от фанатичных убийц до фанатичных мучеников.
Однако, когда встал на их пути Иоанн Креститель, дороги братьев Боанергес разошлись. Выслушав первую лекцию знаменитого проповедника, Иаков сплюнул в пыль жвачку, затянул потуже пояс с римским мечом и негромко спросил: "Ну, что? Пошли к бабам?" Но Иоанн не пошел к бабам. Он остался. Парадоксальная идея любви к людям и всеобщего братства странным образом захватила его.
"Не будь занудой! — говорили ему. — Брось ты своего старого п…, и пойдем выпьем эфесского!" "Сами вы п… — ответствовал он. — В одном пуке моего п… в сто раз больше толку, чем во всем вашем болботанье". "Но ведь это учение совершенно бессмысленно! — втолковывали ему. — Как ты можешь верить в подобную чушь? "Потому и верую я, что это бессмысленно", — отвечал он, на много лет предваряя достославного Квинта Септимия Тертуллиана — епископа Иберийского. "Но ты же должен понимать, что это учение противоречит здравому смыслу!" — внушали ему. "Киш мири ин тухес со своим здравым смыслом, — огрызался он, — унд зай гезунд!" (по-арамейски, разумеется, это звучало иначе, но смысл был тот же: поцелуйте меня в задницу со своим здравым смыслом и будьте здоровы).
И именно он, Иоанн, единственный из всех, встал с мечом в руке у входа и рубился со стражниками, не отступая ни на шаг, весь окровавленный, с отрубленным ухом, оскальзываясь в крови, хлещущей из него и из поверженных врагов, пока Учитель, сорвав голос, не подбежал к нему сзади и не вырвал у него меч. Тогда он голыми руками проложил себе дорогу к свободе и бежал, не желая видеть, что будет дальше, потому что он уже знал, что будет дальше.
Он должен был умереть этой же ночью, попросту истечь кровью, но добрые люди подобрали его в придорожной канаве, и каким-то чудом он сумел выжить. Слово "чудо" употребляется здесь не как фигура речи, он совершенно уверен, что спасло его именно чудо, мистическое вмешательство, — первое мистическое вмешательство в его жизнь. (С именем Иоанна традиция всегда связывала мистические мотивы. Византийские авторы прилагали ему слово "мист", церковно же славянские — "таинник".)
Через два месяца после гибели Назаретянина, когда Иоанн кое-как, на карачках, впервые выполз на солнышко погреться, его нашел Иаков Старший. "Все, — сказал матерый разбойник. — Хватит дурью маяться. Пошли, там у меня повозка". С этого момента и на некоторое время Иоанн перестал быть христианином. Наверное, его следовало бы назвать отступником. На самом деле никакого отступничества в строгом смысле этого слова не было. Просто от горя и отчаяния он потерял какую бы то ни было перспективу и пустился во все тяжкие. Несколько лет спустя, когда Боанергес, наслаждаясь заслуженным отдыхом, прогуливали хабар в компании шлюх и подельщиков в одном из притонов на окраине Александрии, Иаков вдруг толкнул брата в бок:
— Гляди, кто пожаловал, — сказал он.
- Спойлер
- Иоанн поглядел и увидел длинного и сухого, как жердь, нищеброда, который, стоя у порога, торопливо и жадно поедал неаппетитную снедь, извлекая ее грязными пальцами из щербатой глиняной миски.
— Да это же тот самый Агасфер! — сказал Иаков. — Ботадеус, "Ударивший бога"!
— Не знаю такого, — отозвался Иоанн, — да и знать не хочу. По-моему, это его бог ударил, а не наоборот.
И тут Иаков с шаром пересказал ему, что произошло в день казни между Учителем и Агасфером на пороге к Голгофе, в то время как раз, когда Иоанн подыхал от потери крови у добрых людей.
Иоанн внимательно выслушал всю историю до конца. Он вдруг испытал огромное облегчение. Оказывается, он ничего не забыл. Оказывается, все эти голы он мучался мыслью, что Иуда сумел уйти от возмездия. Каифа тоже давно откинул копыта. Пилат недосягаем. И есть еще тысячи. Они не убивали Его. Они всего-навсего оскорбляли его. Их тысячи, и они безымянны. Но вот наконец появился некто с именем. Длинный, тощий, унылый, пожирающий отбросы. Ударивший бога.
— Этот человек должен быть строго наказан, — сказал Иоанн громко.
Он не знал, что этот человек уже наказан достаточно строго — так строго, как неспособны наказывать смертные. И, уж конечно, ему в голову не могло прийти, что, наказывая этого унылого дерьмоеда, он бесповоротно нарушает волю единственного человека, которого он любил, — из живых и из мертвых.
Никто не обратил внимания на его слова, а он спихнул с колен разомлевшую эллинку, легко поднялся, подошел вплотную к нищеброду и тем самым длинным ножом, которым только что кромсал баранью лопатку, ткнул под щербатую миску — снизу вверх, по самую рукоятку.
Сейчас этот раздел просматривают: 38 гостей