"Третья — книга Льва Толстого «Воскресение». На протяжении всей своей жизни Лев Толстой был очень оазбочен из-за Иисуса Христа; вот и название его романа — «Воскресение». И Толстой создал действительно великое произведение искусства. Это было моей библией. Я могу вспомнить себя, постоянно носящего «Воскресение» Толстого под мышкой. Даже мой отец обеспокоился. Однажды он сказал мне: «Это хорошо, что ты читаешь книгу. Но почему ты носишь её с собой целый день? Просто читай её».
Я сказал: «Да, я должен читать её. И не раз, много раз. Но я также собираюсь носить её с собой».
И вся моя деревня знала об этом — что я ношу какую-то книгу, называемую «Воскресение» с собой. Все они думали, что я сумашедший — а сумашедшие могут делать что угодно. Но почему я носил с собой «Воскресение» весь день? — и не только днём, но и ночью. Книга оставалась со мной и в постели. Я любил её… то, как Лев Толстой рассуждает — это подлинное и полное послание Иисуса. Он имел успех больший, чем любой из апостолов, исключая Фому, — но об этом я скажу после «Воскресения».
Четыре евангелия, включённых в Библию, лишены духа Христа. «Воскресение» намного лучше. Толстой любил Иисуса, а любовь — это магия, волшебство, тем более если вы любите человека, для которого время исчезло. Толстой любил Иисуса так сильно, что в некотором смысле они стали современниками. Промежуток огромен — две тысячи лет, — но он исчез между Иисусом и Толстым. Это происходит редко, очен-очень редко, и потому я всегда носил книгу с собой. Я больше не ношу её, но она по-прежнему остаётся у меня в сердце."
http://files.litmir.co/br/?b=116582&p=26Ошо "Книги, которые я любил"
Добавлено спустя 53 секунды:"Пять — ещё одна книга Льва Толстого. Одна из величайших во всех языках мира, «Война и мир». И не только одна из величайших, но и одна из объёмнейших… тысячи страниц. Я не знаю, читает ли кто такие книги, помимо меня. Они такие большие, громадные, они устрашают вас!
Но книга Толстого должна была быть огромной, тут нет его оплошности. «Война и мир» — это вся история человеческого сознания — целая история; об этом не напишешь на нескольких страницах. Да, это не просто — прочесть тысячи страниц, но тот, кто сможет, будет перенесён в другой мир. Стоит почувствовать этот вкус, чего-то классического… Да, это классика.
Шестая. Сегодня, похоже, я окружён русскими. Шестая — Максим Горький «Мать». Мне не нравиться Горький; он коммунист, а я терпеть не могу коммунистов. Когда я не переношу чего-то, я просто не переношу — но эта книга, «Мать», хотя она и написана Горьким, её я люблю. Я любил её всю жизнь. У меня было столько экземпляров этой книги, что мой отец говорил: «Ты сошёл с ума? Одного экземпляра книги достаточно — а ты продолжаешь заказывать ещё и ещё! Недавно я опять видел почтовый пакет — и это не что иное, как ещё одна копия «Матери» Максима Горького. С тобой всё в порядке или всё-таки…»
Добавлено спустя 41 секунду:"Я отвечал ему: «Да, что касается «Матери» Максима Горького, я сумашедший, совершенно сумашедший!»
Когда я вижу мою собственную мать, я вспоминаю Горького. Этого человека можно считать одним из величайших деятелей искусства во всём мире. Особенно это в «Матери», здесь он достиг высочайшего пика писательского мастерства. Никто до и никто после… Он, как вершина в Гималаях. «Мать» должна быть изучена, изучена очень хорошо; только тогда это сможет просочиться в вас. Тогда понемногу вы начинаете чувствовать её… Да, это слово, ″чувствовать″ — не думать об этом, не просто читать, но чувствовать. Вы начинаете соприкасаться с этим, и это касается вас. Становиться живым. И теперь это уже не книга, это личность.
На седьмом месте другой русский, Тургенев, и его книга «Отцы и дети». Он был одним из моих любимцев. У меня было много любимых книг, тысячи, но никакую из них я не любил так, как эту книгу Тургенева. Я всё время убеждал моего отца прочесть её. Он умер; в ином случае я бы должен был просить его простить меня. Почему я засталвлял его прочитать книгу? Это было единственным способом для него понять в чём состоит разрыв между ним и мною. Но он был действительно удивительным человеком; он читал книгу снова и снова, прочто потому, что я говорил. Он прочитал её не однажды, а много раз. И после того, как он её прочитал несколько раз над пропастью между нами был наведён мост. Мы не были больше отцом и сыном. Эта уродливая «дружба» между сыном и отцом, матерью и дочерью, и так далее… мой отец оставил это, и мы стали просто друзьями. Сложно быть другом собственному сыну, собственному отцу; в даном случае, это его заслуга, не моя.
«Отцы и дети» Тургенева стоит прочесть каждому, потому что всякий вовлечён в какие-то отношения — отец и сын, муж и жена, сестра и брат, до тошноты… да, это вызывает тошноту. Всё, что касается семьи, в моём словае обозначается словом ″тошнота″. И всякий ещё претендует: «Как прекрасно…» Каждый хочет быть англичанином, британцем."