Капитан Дейл Блэк провёл 17 000 часов, летая по всему миру в качестве пилота коммерческой авиакомпании. За это время он также добровольно совершил почти тысячу полетов в пятьдесят стран, строя приюты, медицинские клиники и церкви, делясь Божьей любовью с нуждающимися людьми. Капитан Блэк говорит, что его мотивация связана с ужасной авиакатастрофой, и увиденное изменило его жизнь.
Дейл всегда мечтал стать лётчиком. К девятнадцати годам у него уже была лётная лицензия. Пилоты Чак и Джин взяли Дейла под свою опеку, разрешив Дейлу летать с ними на курьерских рейсах через всю Калифорнию. В тот судьбоносный день они втроём взлетели на двухмоторном "Пайпере Навахо" в ясное небо Лос-Анджелеса. Джин выжал газ до максимума, но, внезапно, они оказались на аномально низкой скорости. Не в силах подняться над верхушками деревьев, Джин направил машину прямо на 23 метровый памятник авиации. Врезавшись в каменный монумент со скоростью 280 километров в час, самолёт развалился на части, а затем рухнул 20 метровой высоты на землю. Только Дейл выжил, в некотором роде.
Последнее, что я помнил, — это руки Чака на пульте управления, яростно дёргающие рычаги управления влево и назад… Внезапно я обнаружил, что парю в воздухе над обломками своего тела. Мои серые брюки и рубашка с короткими рукавами были разорваны в клочья и пропитаны кровью… Я нёсся как будто по узкой тропинке. Не было похоже, чтобы я пролетал через освещённый туннель. Это была тропинка во тьме, очерченная светом. За пределами этого пути была полная темнота. Но в темноте мимо проносились миллионы крошечных световых сфер, как будто я двигался через то, что выглядело как глубокий космос, почти как если бы самолет летел сквозь снежную бурю ночью… Тут я осознал, что путешествую не один. Меня сопровождали два ангела, одетые в бесшовные белые одежды, сотканные из серебряных нитей. Они не имели различимого пола, но казались мощнее и крупнее меня… Удивительно, но моё периферийное зрение улучшилось, и я мог видеть их светящиеся лица одновременно. Я даже мог видеть всё позади себя, едва поворачивая голову…
Мы быстро приближались к великолепному золотому городу, искрящемуся мириадами сверкающих цветов. Свет, который я увидел, был самым чистым из всех, виденных мною ранее. И музыка была самой величественной, чарующей и великолепной, какую я когда-либо слышал. Мы всё ещё приближались к городу, но теперь замедлили ход. Как самолёт, делающий заход на посадку. Я сразу понял, что это место совершенно и абсолютно свято. Не спрашивайте меня, откуда я это знал, я просто знал.
Я был поражен его красотой. Это было захватывающе. Сильное чувство причастности наполнило моё сердце; я совсем не хотел уходить отсюда. Каким-то образом я понял, что создан для этого места и оно было создано для меня… Весь город был залит светом, непрозрачной белизной, свет которой был плотным, но рассеянным. В этом ослепительном свете, казалось, существовали все мыслимые цвета и они...как бы это сказать…играли. Цвета казались живыми, танцующими в воздухе. Я никогда не видел столько разных оттенков… Смотреть на это было захватывающе. Я мог бы потратить целую вечность просто глядя на это.
Чем ближе я приближался к городу, тем ярче становилось это свечение. Великолепный свет, который я ощущал, исходил за семьдесят или восемьдесят километров вглубь города, из точки, которая была ярче солнца. Странно, но это не заставило меня прищуриться. И всё, что я хотел делать, это смотреть на него. Свет был ощутимым. В нём была какая-то субстанция, вес и толщина, каких я никогда не видел ни до, ни после. Свет от взрыва водородной бомбы — самое близкое по описанию…
Каким-то образом я знал, что свет, жизнь и любовь связаны и между собой…Удивительно, но свет не озарял предметы, а сиял сквозь них. Сквозь траву. Сквозь деревья. Сквозь стену. И через людей, которые там собрались. Там было огромное собрание ангелов и людей, миллионы, бесчисленные миллионы. Они собрались в Центральной зоне, которая, казалось, имела более 15 километров в диаметре. Масса народа была подобна скорее океанским масштабам, нежели концертным. Волны людей, движущихся в свете, раскачивающихся в такт музыке, поклоняющиеся Богу… Каким-то образом эта музыка в небесах «откалибровала», упорядочила всё и я почувствовал, что мы не несёмся.
Я был за пределами города, медленно двигаясь к его стене, подвешенной в нескольких сотнях футов над землей. Не знаю, откуда я знал, куда идти, но у меня было сильное, почти магнетическое ощущение, что двигаться нужно на северо-запад. Что означало, что я приближаюсь к городу с юго-востока. Узкая дорога вела ко входу в стену, который выводил в город. В сопровождении двух моих ангельских проводников я легко двигался по дороге, следуя, казалось, Божественному плану.
Подо мной лежала самая чистая, самая совершенная трава, правильной длины, и ни одна травинка не была согнута и не была длиннее остальных. Это была самая яркая зелень, которую я когда-либо видел. Если цвет можно назвать живым, то зелёный, который я видел, был живым, слегка прозрачным и излучающим свет и жизнь из каждой травинки. Эта переливчатая трава бесконечно тянулась над пологими холмами, на которых были разбросаны самые яркие полевые цветы, поднимая к небу свои прекрасные мягкие лепестки, как будто они были хором цветов, охваченных своим собственным восхвалением Бога.
Благоухание, наполнявшее небеса, было таким нежным и сладким, что я почти не замечал его среди всего, что можно было видеть и слышать. Но когда я смотрел на нежные, совершенные цветы и траву, мне хотелось их понюхать. В тот же миг я ощутил нежный аромат. Сосредоточившись, я смог различить разницу между запахами травы и цветов, деревьев и даже воздуха. Всё это было так чисто и опьяняюще и смешивалось в сладком и, наполняющем удовлетворением, аромате.
Вдали возвышалась горная гряда, величественная на вид, как будто она господствовала над всем ландшафтом. Это были не горы, которые вы хотели покорить; это были горы, пред которыми хотелось благоговеть…
Дорога была достаточно широка для двоих и пролегала вдоль холмов. Затем она начал подниматься к огромной стене, окружавшей город… Тут я услышал слабый шум воды, несущейся в отдалении. Я не видел потока, но он звучал так, словно это была река, каскадом падающая на несколько небольших водопадов, создавая музыку, которая постоянно менялась…
Между центральной частью города и городскими стенами группировались ярко раскрашенные дома—идеальные для маленьких причудливых городков…Каждый дом был непохож на другие, но гармонично с ними сочетался. Некоторые были трёх-четырёхэтажными, другие —ещё выше. И не было двух одинаковых домов. Если бы музыка могла стать домом, она выглядела бы вот так, прекрасно выстроенной и идеально сбалансированной…[Городская стена] простиралась слева и справа, насколько я мог видеть в обоих направлениях… Мощный свет пронизывал стену, и в нём можно было увидеть все цвета радуги. Странно, но всякий раз, когда я двигался, цвета также слегка двигались, как будто чувствуя моё движение и подстраиваясь…
Затем мой взгляд упал на реку, которая тянулась от места сбора в центре города до стены. Она текла к стене и выглядела бесконечной, по крайней мере, с моей точки зрения. Река была совершенно прозрачной, с голубовато-белым отливом. Свет не падал на воду, но каким-то таинственным образом светился внутри неё…
Цветы на небесах завораживали меня. Опять же, восхитительный и тонкий баланс между разнообразием и единством. Каждый был уникален. Все они были одним целым. И они были прекрасны для глаз. Каждый лепесток и листик освещались этим великолепным светом и добавляли правильные оттенки бархатистой зеленой траве. Как я уже говорил, трава, небо, стены, дома—всё было прекраснее, чем я мог себе представить. Даже цвет. Они были богаче, глубже, ярче всех цветов, которые я когда-либо видел в самых отдаленных уголках Земли или в самых фантастических снах. Они были настолько живыми, что пульсировали жизнью.
http://outpouring.ru/news/2019-05-01-11600
Πυξίδα μου, Κύριε, με τη δύναμη του Τιμίου και Ζωοποιού Σταυρού, Σου, και σώσε με από κάθε κακό