Под огненно-алой шляпой,
Подобной летящим в танце юбкам Карменситы,
Гордо изгибая черную лебединую шею,
Опускающуюся к залихватскому кольцу хвоста,
Она опиралась на подножие двух колец,
Не обращая внимания на слепящий блеск золота и хрусталя,
Ожидая того, кто придет на красно-черный огонь –
Такой моя светильница предстала мне:
Я зову ее светильницей, ибо она, безусловно, дама,
Коей никак не пристало имя настольной лампы.
И когда расшалившийся котенок уронил ее на пол,
И клочья огненной юбки разорвались осколками стеклянных кружев,
Я сшила для нее новый абажур,
Подобный алому пиону.
Я не умею шить из стекла,
Поэтому мне пришлось взять настоящие ткани.
Я вырезала шесть лепестков из кружева
И еще шесть из шерсти,
Чтобы она могла скрыть сияние,
Когда мы с ней захотим побыть в полумраке,
Или сбросить шерсть и засверкать сквозь кружевную вуаль.
***
Я люблю кусок земли,
расположившийся за моей террасой,
заросший дикой травой
и кустами, сплетающимися как шалаш,
похожий на тот, куда мы прятались в детстве.
И одинокое мандариновое дерево,
Расцветающее зимой,
Роняющее плоды в марте
И засыпающее в летнюю засуху.(с)
http://curiosita.livejournal.com/120467.html?mode=reply