Утка в меду

[monroe]

- Ты жива?
Не пугайтесь, это обычное приветствие моей клиентки Оли, когда она мне звонит.
- Жива, да.
- Я тебя приглашаю. У меня сейчас есть свободное время, я приехала на историческую родину.
Это означает, что Оля по каким-то причинам не торчит в даче, а сидит у себя дома.
И приглашает меня в гости.
Я согласилась.
Не могу сказать, что согласие далось мне без колебаний...но я в последнее время стараюсь не пренебрегать приглашениями.
Взяла подарки, собралась, поехала.
У Оли я не была в гостях ни разу. Оля творческий человек, у неё хороший вкус, у неё необычная квартира в центре города.

Звоню.
Открывает мне Оля дверь и первое, что приходит в мою голову, это фраза "как на человека положительно лето действует, похудемши...".
Одновременно с этим я понимаю, что источником странного кулинарного запаха на улице является олина кухня.
Окна олиной кухни выходят аккурат над подъездом. Олин муж превратил выступ над крыльцом в симпатичную гостиную. Очень симпатичную. Дизайнер и Оля, и её муж действительно хорошие.
На уютно освещённой кухне на плите стояло блюдо.
А на включённой конфорке - эмалированное ведро, из-под крышки которого валил пар. Рядом лежала поварёшка.
Посмотрев на блюдо, я вспомнила нашего Ашикираху с его поварскими страстями по пекинским уткам, уж больно похожи кусочки на блюде были по цвету.
Тут я повернулась...в гостиной у Оли был накрыт внушительных размеров стол.
На столе был дорогой фарфор, серебряные бокалы и бутылка коньяка "Лезгинка".
- Сейчас Света придёт, моя одноклассница. Ты её не пугайся.
Я попросила объяснить причину "свадебного стола".
Накрыто было реально нехило - красиво, дорого, обилие еды.
Оля взяла мои подарки - коробку пастилы из яблок равнодушно, а вот свечи из монастыря в Черногории с большим воодушевлением.
- Ты знаешь, со мной что-то происходит не то...
Поскольку фразой "со мной что-то происходит не то" меня в последнее время с ног не свалить и эмоциональную искру не выбить, я в некоторой тоске подумала о предстоящих разговорах о духовном кризисе и начала прикидывать, меня угостят или это всё для Светы?
Оля продолжала носить на стол закуски и тарелки, попутно рассказывая, что с ней не то.
Неделю назад Оля решила, что смерть ей к лицу.
Она начала стремительно худеть, у неё пошли боли в животе.
Памятуя о том, что все её родственники умерли от рака желудка, Оля перед тем, как лечь в больницу, написала завещание.
После завещания она попрощалась со всеми и имела долгий ночной разговор с супругом на тему, как он будет жить, когда Оли не станет.
Она выдала все распоряжения, где хоронить и в чём и пошла на обследование.
Неделю ей делали анализы. Провели ФГС.
Ничего.
Нашли холецистит. Воспаление желчного пузыря, если по-русски.
Скопление желчи начало портить Оле жизнь. Я не стала говорить Оле, что желчь и все проблемы с ней это результат не тех эмоций, тем более Оля понесла на стол кастрюлю со стерляжьей ухой.
Я ела стерлядь, отловленную олиным сыном самолично, Оля, похлёбывая уху, рассказывала мне про больничные мытарства себя и своих родственников. Я узнала, что в нашем кардиоцентре "как в Израиле" - больных моют, бреют и меняют вовремя бельё. А в седьмой хирургии работают коновалы, что мать Немцова еле спасли, её нашла медсестра в приёмном покое лежащую на собственных нечистотах в помутнённом сознании...
Мы поговорили немного о бывших сильных мира сего, и Оля налила коньяку.
Пузатенькие рюмочки из тяжеленного металла под серебро. А может, это и было серебро.
Мы выпили за олино здоровье.
Оля сетовала, сколько денег её муж потратил на взятки медицинским, чтобы положить своих родных "куда надо", сама она хотела приобрести диктофон дабы записывать все их наглые разговоры. Я ей привела пример с нашей Вардой-Сахарой, а поскольку сиси у Оли тоже нехилые, то посоветовала заложить диктофон в красоту и так и идти.
Тем временем на столе из духовочки появились медальончики из баклажан с горкой кабаньего мяса под сыром с вялеными помидорками.
Оля разлила ещё "Лезгинки".
Я рассказала про Черногорию, Оля про то, как её муж гениально в пол цены построил забор на даче.
Медальончики покамест остывали, распространяя по столовой аромат специй.
Оля принесла из холодильника печёный болгарский перец собственного изготовления и баклажаны, нарезанные соломкой. И белые грибы в маринаде.
Слева от меня высилась в саксонском фарфоре гора из помидор и огурцов под кинзой.
Я спросила, откуда богатство.
- Это приданое. Мама с папой тогда жили в Германии..мне много посуды отдали...да...много...
Олю торкнуло. Она погрузилась в воспоминания. Потом, наложив себе медальонов с кабанятиной, я слушала про олиного супруга, про олиного сына.
У Оли хорошая семья. И рассказчик она прекрасный, речь льётся неторопливо, рассказы смешны и грустны одновременно.
Наговорившись про семью, Оля понесла в микроволновку то самое блюдо, что стояло рядом с ведром на плите.
Поместив его в агрегат, Оля поварёшкой помешала что-то в ведре и прикрыла крышку.
Я рассматривала устройство олиной квартиры, насколько в ней всё продумано, доделано, всё со вкусом.
Микроволновка пипискнула.
На столе оказалось блюдо с утиной грудкой в меду и яблоках.
Это дикая утка, запах у неё специфичный, цвет блюда тёмный, липкий.
Оля рассказывала, разливая коньяк, как она этих уток разделывала, как припускала в меду яблоки и потом в этой медово-яблочной карамели тушила утиное филе...
Это было настолько необычно на вкус...За вилкой потягивались карамельные тянучки. Блюдо было не сладким, не кислым, не горьким. Оно имело сложный, гармоничный аромат, когда мясо пропиталось кислотой яблок, собственным соком дичи, сладостью мёда. Яблоки в меду и соке утки...Я даже не знала, что тут вкуснее - утка или яблоки, мне показалось, что яблок можно было положить и побольше.
- Это эксперимент. Я не знаю, что получилось.
Я нахваливала олин кулинарный талант, чо уж там...Оля действительно готовила вкусно. Она расцвела от комплиментов и сказала, что обязательно угостит меня ещё какой-нибудь охотничьей добычей.
Мне было неудобно столько жрать этого деликатеса, но будь моя воля, я бы присвоила всю утку себе.
Я бы сложила несъеденное в какой-нибудь судок, принесла домой и лелеяла бы с вечера мысль, что на следущий день у меня снова есть праздник, и этот вкус, и эта липучесть всего этого в меду.
Но поскольку к столу была ещё звана одноклассница Света, я с усилием сдержала свои некультурные порывы и призвала себя успокоиться.
Света оказалась шумной женщиной в бежевых брюках и кофте из синего шифона бессмертного фасона с пыжиками и рюшами по вороту. Они сейчас снова в моде.
Войдя и посмотрев на накрытый стол, Света спросила, по какому поводу пиршество.
Пока Оля несла ей уху, Света кричала, по кой хрен ей налили ухи с горкой и прочее.
После ухи в ход пошёл коньячок, мы со Светой немного познакомились и сблизились.
Света ругала Олю, не стала есть стерляжью визигу ибо Свете её нечем было жевать, Света находилась в процессе установки имплантов.
Они обсудили чьи-то детей и их знакомства на сайте знакомств.
Потом обсудили светины зубы и её кроличий способ жевания еды.
Потом немного затронули вопрос про мужчин, но тема оказалась перетряханной вдоль и поперёк и быстро заглохла, и мы съехали на обсуждение армянской кухни.
У Оли муж армянин. Ну, почти армянин.
В ведре на плите варился холодец, и Света с Олей начали наперебой мне рассказывать про армянский вариант горячего холодца, а потом про светину поездку в Абрау-Дюрсо.
Попутно Света периодически поругивала Олю за несоблюдение диеты, что Оле нельзя помидоры с холециститом, а также жареное.
От утки Света отъела крошечный кусочек и сообщила, что они с Олей фанаты телевизионных кулинарных передач, и эта утка это производное от рецепта жены Парфёнова свинины в меду.
Сказать, что я к тому моменту была уже, мягко говоря, сыта...и рецепт, где свиной стейк перед готовкой ишшо и посыпают сахарком, не вызвал у меня того прилива восторга, что я испытала от вкушания олиной утки в яблоках.
Хозяйка достала роскошный чайник и поставила на плиту кипятить воду.
На столе материализовались вазочки с кизиловым вареньем, с вишнёвым вареньем, с вареньем из инжира...Конфеты в конфетнице, которую Оля назвала "немецким закосом под китайский фарфор", блюдо с начищенными дольками дыни, обложенной узбекским инжиром тёмного фиолетового цвета с сизым налётом, сыр жёлто-розовыми ломтиками, грецкие орехи.
В ход опять пошёл коньячок, разговоры про Табакова и его театр, мы наконец-то немного захмелели и слезли с набившей оскомину семейно-отношенческой тематики на более приятные и светские темы.
Время подходило к семи вечера, я всё больше становилась похожей на этакий раздувшийся пузырёк на ножках и поняла, что надо отползать от стола восвояси, тем паче мама, живущая в соседнем доме, настойчиво зазывала зайти к ней за сливой, уж больно хорош урожай зелёной сливы в этом году...
Мне вручили пакет с едой, дешевле было не отказываться, и я поплыла из гостеприимного олиного дома в наступающий сентябрь.

[Мадера]

Может, ей теперь показана жесткая диета, ничего, кроме овсянки, а тут столько кабанов, стерляди и уток дома, хочется по инерции всё это наготовить и хоть понюхать и поглядеть..

Приехал, как-то с Праги в родные пенаты мой братец со семьёй, ну и, есессно, собрались торжественно это дело отметить. А у меня за три дня до этого, как назло, в самую жару, дикая простуда, t* под 40. Ну, а лечусь я, как обычно голодом.
И вот, сижу я за шикарным столом, передо мной полтора литра Моршинской и... мне не хочется есть! Зато, с каждым выпитым моими родными бокалом вина и с*еденным деликатесом мне становится сытнее и веселее. Надо ли говорить, что за столом было слышно в основном только меня.

[L@risa]

monroe, Вы меня пугаете!

это чисто моя, личная примета.

так ты идешь на единение, через понимание, для которого нужно общение . Если изначально общаться через эмоции (ах, меня не полюбили так как я этого заслуживаю), то разрыв будет и далее..
А так все мы братья и сестры когда-то были. И тут отслеживание эмоций и поиск путей восстановления этих связей внутри себя очень важен.
А то будешь сидеть в междужизньи и сожалеть, что послал соседа, который тебе сотни раз был ближайшим из ближайших.

[Samersen]