(Июньская пушкиниана; отдание праздника)
Как все же важно и дорого не отрываться надолго от родной почвы и, настрадавшись несколько неделек в цивилизованном мире, всякий раз возвращаться в родную Мракобесовку. Припасть к ее живительной жиже.
Тут все по-прежнему. Русалка, надолго засевшая на ветвях от противоестественных домогательств лешего, просто и естественно сошлась наконец с водяным.
Вот мельница. Она уж развалилась. Но крепко держатся в воздухе непонятные и незаметные гордому взору иноплеменному наши невидимые скрепы.
Там на неведанных дорожках особого российского пути
следы и других невиданных зверей.
Непонятные и незаметные гордому взору иноплеменному** они внезапно предстают перед просвещенными сими очами, и тогда ахнет дерзкий*** и, коль не упадет, то бежит без оглядки, зажимая почему-то нос.
В чем же коренится вся силища нашей непонятной и незаметной гордому взору иноплеменному уникальной духовности?
В том что на нашей святой земле не было, нету и никогда не будет геев. Одни только 3,14доры. А 3,14доры, как все знают - уроды.
=========
Пушкин же меня, конечно б осудил:
"Ты, которая не на привязи, как можешь ты оставаться в России?.."
"Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда — при англичанах дурачим Василья Львовича; пред M-me de Staël заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русский барин кричит: мальчик! забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе... Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.
Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры ... — то мое глухое ... наводит на меня тоску и бешенство. /Когда-нибудь прочтешь «Онегина"/ и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт?
в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ:
он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница."
(Письмо к Вяземскому из Пскова в Петербург от 27 мая 1826 года)
http://www.rvb.ru/pushkin/01text/10letters/1815_30/01text/1826/1378_195.htm
----------------------
*) Это на обсуждение в, казалось бы, приличном месте: как низко пала Украина в своем стремлении в Европу. Что докатилась вот до гей-парадов.
**) Интересно заметить, что пафосное сие стихотворение Тючева было написано в 1855 году: времени решающих поражений России в Крымской войне и падения обороны Севастополя.
Война привела к более чем к двукратному обесцениванию рубля; то есть к полному расстройству финансовой системы Российской империи. (Установить стабильный курс рубля к золоту и восстановить его международную конвертацию удалось лишь в 1897 году, в ходе денежной реформы Витте.) Именно в те времена Салтыков-Щедрин писал: хорошо что за рубль дают хоть что-то, а не в морду.
Начал литературную деятельность Михаил Евграфович еще в 1842г\\В это время Салтыков-Щедрин еще ничего не писал\\
***) Но улыбкой роковою
Русский витязь отвечал:
Посмотрел — тряхнул главою...
Ахнул дерзкий — и упал!
/Лермонтов/
