Помните стихи милой девочки Насти с майдана "Никогда мы не будем братьями"? Девочка из нового, постсоветского поколения, воспитанная в духе русофобских настроений. Она, может быть сама того не подозревая, обозначила черту, которую людям будет очень трудно преодолеть. Сейчас, после всех ужасов войны, которая продолжается до сих пор, уже жители Донбасса не могут себе представить своё будущее с Украиной.
В праздничные дни удалось пообщаться со снежнянцами и торезцами,по их словам: "с Украиной - нет, нет и нет", и снова всплыла тема Саур-Могилы, потому что с этой высоты Снежное и Торез - как на ладони.
И вот нашла (не знаю, было уже здесь, или нет)
Герои высоты 277,9: последний бой «Медведя»
Защитник ДНР рассказал о боях за легендарную Саур-Могилу
Ежегодно жители ДНР вспоминают и чествуют защитников стратегической высоты — Саур-Могилы. Кровавые бои за курган в 277,9 метра шли и в 1943 году, и в 2014-ом. В результате последних некогда величественный мемориал превратился в руины: с грустью «смотрят» бетонные советские солдаты, некоторые из них, израненные осколками, по-прежнему рвутся в бой. В окружении развалин, под порывами ветра трепещет вечный огонь, а на самой вершине Саур-Могилы — разбитая стела с монументом пехотинца. Обзор оттуда — десятки километров на 360 градусов. Поэтому бои на кургане шли не на жизнь, а на смерть.
http://svpressa.ru/war21/article/172276/?aft=1Холодное лето 2014-го- Спойлер
- На начало лета 2014-го года территория с юга от Саур-Могилы была под контролем украинских войск. От Амвросиевки, где располагался украинский штаб «Южного сектора», к Изварино (ЛНР) ежедневно ходили колонны украинской техники и машины снабжения. Обе стороны понимали, насколько важно владеть самым высоким курганом: с горы полностью просматриваются города Красный Луч, Снежное, Торез, Шахтерск — так украинские боевики могли бы корректировать огонь, а ополченцы наоборот — наблюдать за перемещениями украинских эшелонов на юге.
«Нам тогда ещё приходилось всё учить на ходу, но была группа ребят, которая штурманула эту высоту — там как раз находился один из украинских нацбатальонов, — рассказывает участник боёв за Саур-Могилу, боец бригады „Восток“ Андрей Ревенко, позывной „Рева“. — Наша атакующая группа была небольшой: по боковому заезду они на обычном бусе „Мерседес“ поднялись наверх. Тут в машину прилетает ракета с РПГ, ребята выкатываются, рассыпаются и идут в атаку. Захватили БТР, прошёл бой, и курган перешёл под наш контроль».
С этого момента батальон «Восток» взял Саур-Могилу в свою зону ответственности. Взвод «Ревы» под командованием «Медведя» впервые заступил на суточное дежурство с 5 на 6 июня. Бойцы готовили окопы, но копать Саур-Могилу — неблагодарное дело, это песчаник.
«Сначала оборону держали силами двух взводов, меняли друг друга, заезжая на трое суток. Хотя обычно получалось, что группы-сменщики задерживались: были проблемы на передовых позициях в Донецке. Потом уже три взвода „Востока“ несли службу „на горе“… — продолжает свой рассказ Андрей — Ещё запомнилось мне хорошо, что лето 14-го было очень холодное: за один июль я несколько раз замерзал так, сколько не мёрз за всю свою жизнь. И очень часто шли дожди».
В следующую ротацию 35 «медведевцев» пробыли на Саур-Могиле четверо суток, из которых три дня и ночи украинские каратели практически без остановок «крыли» курган 82-мм минами. Особого урона ополченцам обстрелы не наносили, кроме одного случая: после прямого попадания мины в окоп двое ребят погибли, и ещё один получил серьёзные ранения.
Война на легендарной высоте набирала обороты: ВСУ стали смелее работать большими калибрами, используя 120-мм минометы, артиллерию, первые «Грады». Но «Рева» уверен, что обстрелы, так сказать, по нарастающей дали возможность ополченцам привыкнуть к боевым действиям, освоиться в новой реальности.
Авиация в небе
Первое появление украинской авиации над Саур-Могилой пришлось на середину июля. Андрей Ревенко прибыл с товарищами на очередную ротацию и «Медведь» сразу же поставил задачу: укрепиться на «малой горе», чтобы прикрыть тыл — на тот момент очень много ДРГ и снайперов ВСУ двигались вокруг кургана.
«Дали позицию — и живи на ней трое суток, как хочешь, — вспоминает „Рева“, усмехаясь. — И вот в 6 утра мой товарищ „Сёма“, с которым я был в окопе, толкает меня в бок, и спрашивает, слышу ли я странный звук. Это высоко в небе монотонно гудела украинская „Сушка“. А потом добавился ещё один интересный звук. Мы уже не слышали самолёта, только вой… Началась бомбежка. Из первых двух бомб одна не взорвалась. Следом такая же пара — одна остаётся в земле. К счастью, урона нам эти бомбы не нанесли. Позже самолёты „заходили“ снова, стреляли по нам НУРСами. В ту же ротацию по горизонту замечали несколько „вертушек“».
Под конец июля ситуация вокруг Донецка обострилась, у ВСУ была цель отделить Донецк и Луганск. В ДНР по линии фронта украинские «захисники» проводили танковые атаки с запада, на Саур-Могилу — с юга. Шли тяжёлые бои, батальон «Восток» понёс первые потери под Авдеевкой — были убитые и раненые. В один из дней «Медведь» зашёл к уставшим сослуживцам и позвал с собой 15 добровольцев «на гору», при этом добавив: «Там за последние несколько дней четыре мины прилетело, санаторий просто». Так 26 июля около 19.00 «Рева» с боевыми товарищами снова прибыл на Саур-Могилу.
ТРОЕ СУТОК АДА
Так как людей приехало мало, «медведевцы» решили оставить 12 человек в окопах — по 6 человек на смену, которые менялись каждые три часа. Ещё трое были «глазами». Первая ночь у бойцов «Востока» прошла нормально, спокойным было и утро — до 12 часов следующего дня.
«Нам тогда сообщили, что „на горе“ нечего делать: мимо Иловайска в сторону кургана прошла колонна „Градов“, танков, артиллерии. Передали это „Медведю“, на что он посоветовал не слушать паникеров. А после нас начинает крыть артиллерия — гаубицы Д-30, причем с необычной стороны и постоянно из трёх стволов до самой ночи. Колонны все-таки подошли к нам с двух сторон — Петровского и Степановки, — рассказывает Андрей Ревенко. — Многие снаряды тогда были начинены иглами, типа дротиков, и при падении снаряда разлетался целый сноп этих игл. Они запрещены Международной конвенцией, так как без оказания нужной медицинской помощи, раненый ими получает заражение крови и умирает».
Обстрел длился почти до утра. Около 4 часов в сонном сознании только смененного «Ревы» и в радиоэфире прозвучал голос «Медведя»: он говорил о каких-то танках, которые окружили гору. Выстроив технику в боевой порядок, ВСУ начали «долбить» Саур-Могилу всеми видами своего вооружения: танки, БТР, БМП, попутно закидывая сверху минами.
Первые же выстрелы из танков «разобрали» на мелкие кусочки две «ЗУшки» ополченцев. Украинские боевики постоянно палили по стеле и триколору на ней. Выяснилось, что внутри мемориальной стелы оказались запертыми огнём зенитчики. Остальные бойцы оставались в окопах, командовал ими «Медведь», пытаясь достать оружие из мест хранения. Но РПГ с выстрелами были уничтожены при попытках перенести их на передовые позиции.
На подмогу побежал боец «Захар» — «выхватил» ранение в шею, в руку и получил много мелких ранений от осколков, упал в окоп. Это момент «медведевец» отчётливо помнит: тот, кто под эти выстрелы попадал, становился похожим на дуршлаг.
«Следующими выбежали „Назар“ с „Сёмой“, потом я услышал рядом два прилёта, и назад в подвал первым заковылял Назар со словами „Я триста“. Я его пропустил, следом пришёл Сёма, тоже „300“. Но „Назар“ с собой принес заряженный РПГ-7. У Назара сильнее было ранение, Сёма больше иголок словил, — рассказывает „Рева“. — Пока мы перематывались, вызвал „Медведь“ — оказалось, танки приехали прямо к нам. Я говорю, что работаю, беру этот РПГ, выхожу из подвала и вижу дуло, а затем выезжающий прямо на площадку танк. Приседаю, пока перепроверяю заряд, осматриваюсь, понимаю, что выстрелить в упор он в меня не сможет, и поднимаюсь. Очень сложно, видя технику так близко, принять за долю секунды решение, куда этот танк „побольнее“ ударить. Он меня замечает, поворачивается, и в момент моего выстрела танкист работает с „Утеса“ — пуля легла рядом со мной. Моя граната попала четко под башню: танк немного покачнулся и покатился назад. Вторая машина, выезжающая на площадку, тоже покатилась назад».
После танков сразу начали работать БМП. Ориентируясь на вспышки, бойцу «Востока» удалось «поджечь» одну машину пехоты — сгорела дотла. Но в этом время от танкового снаряда погиб один парень, который менял позицию по приказу «Медведя». Да и сам командир взвода был уже ранен.
«Я еще не „срезал бэху“, когда „Чех“ кричал, что „Медведь“ уже тяжёлый после попадания из танка, — говорит Андрей Ревенко без улыбки, хотя только что смеялся. — „Чех“ бежал к „Медведю“ сам кровоточащий, весь побитый. Командир его к себе затянул и спросил, принес ли он что-то из боеприпасов. Стреляя по живой силе ВСУ ВОГами, „Медведь“ сказал одну из последних фраз в своей жизни: „Как же, сука, вас много“. И в их парапет у позиции прилетает танковый снаряд. „Чех“ передавал по рации, что они триста и „Медведь“ тяжёлый, но из-за шквального огня не было шансов к ним подойти. По нашим наблюдениям, из разных секторов работало порядка 60 единиц техники».
После сожжённых танка, БМП и потерь в живой силе ВСУ отошли. «Медведевцы» начали приводить в порядок своё оружие, починили единственный уцелевший «Утёс». Откопали ребят, которые чудом уцелели внутри расстреливаемой стелы. После этой атаки способных сидеть в окопах из взвода оставалось лишь восемь человек. А ночью украинская пехота предприняла новую попытку прорыва.
«Восток» как раз ждали подкрепление. И прямо на гору вышла группа, но не своя, а ВСУ. Темная ночь, горят поля, и на фоне едва различимого горизонта видно лишь силуэты. Украинцы немного ошиблись в пароле, а после один из них нагло заявил: «Виходь, хто командир, або застрелю». В эту же минуту начался плотный стрелковый бой. «Сом» связался с командованием и запросил работу артиллерии прямо по стеле на вершине мемориала — вызвал огонь на себя. На Саур-Могилу прилетел первый пакет не украинского «Града».
«Мы так обрадовались, что наша арта заработала, хоть и по нам же, — честно признаётся „Рева“, вспоминая этот момент. — Это очень сильно воодушевило. Дальше была феерическая ситуация. Укры понимают, что у нас есть связь с артиллерией. И начинают нас кошмарить „Нонами“. Но и мы понимаем, откуда пушка работает. А тут „Сом“ предлагает ещё раз „Градами“ ударить. После первых ракет по месту расположения „Ноны“ проснулась целая „зелёнка“ — это было скопление техники ВСУ. Мы это понимаем, и наводим артиллерию туда. Там у них был ад. Можно было ещё достать некоторую технику на дороге к Петровскому, но снарядов больше не было».
Но на этом всё не закончилось. Саур-Могилу с уставшими бойцами «Востока» ещё раз с трёх сторон «равняла» украинская артиллерия, ещё раз отработал НУРСами по легендарному мемориалу самолёт. Трое суток непрекращающегося огня. Ночью 29 июля за «медведевцами» выехал «бусик», который в первую очередь вывез раненых. Перед этим ночью артиллерия ДНР «расчистила» дорогу на Снежное, по которой и смогли выехать ополченцы. А взорванный украинский склад БК лишь помог успешно провести ротацию.
«Этот бой выпал нам»
Несмотря на подвиг военнослужащих «Востока», в ночь с 7 на 8 августа ополчению ДНР всё же пришлось оставить Саур-Могилу: последнюю группу украинские боевики в буквальном смысле выжигали из подвала кафе. Но уже 24 августа под мощным артогнём с господствующей высоты бежали уже украинцы — они не стали испытывать судьбу, как и их «брати» в Иловайском котле…
Батальон «Восток» потерял на кургане семь бойцов. «Медведевцы» красной чертой вписали себя в историю республики: выжившие в той трёхдневной мясорубке теперь носят отдельный шеврон «Востока» с названием их взвода. Их командир «Медведь» — Олег Григорьевич Гришин был посмертно награждён Золотой звездой Героя ДНР.
