Война, которую Европа не видит.-Keep a close eye on - By Mark Bartalmai

[RinkA]

(PDF) Дети Донецка

Три девочки сидят перед моей камерой. С первого взгляда они кажутся робкими. Но это не робость, это последствия травмы. Травмы войны, которой на самом деле нет, если вы склонны верить западным и немецким СМИ. Войны в Европе, которую никто не видит. Потому что она происходит не в СМИ. Потому что она скрывается и замалчивается. И всё же она идет здесь, в Донецке, на юго-восточной Украине, где я прожил более 2 месяцев. В самом центре метрополиса, который украинская армия ежедневно обстреливает из тяжелых орудий.


Эта война идет здесь, среди нас, она легла между нами, между мной и этими тремя девочками − Полиной, Настей и Катей. Она в их глазах, в их голосах, она выжжена в их душах. И они признают меня своим, потому что сейчас я − так же, как они − живу на этой войне.

Середина сентября 2014 года. Мы сидим в пустой комнате в приюте для беженцев в Донецке. Мне понадобилось некоторое время, чтобы уговорить их дать мне это интервью. Люди на Донбассе больше не верят ни Западу, ни Европе, ни Германии. Они говорят о Западе: “Они забыли о нас, они нас подвели”. Запад ничего не знает о погибших мирных жителях, у которых обстрелы отбирают жизнь каждый день. “Западу плевать на нас, они даже поддерживают хунту в Киеве, которая убивает нас”. У меня всегда перехватывает горло, когда они говорят мне это − я знаю, что они правы. Никто в Германии не знает, что у многих детей − таких же, как Полина, Настя и Катя − нет дома, что их дома разбомбили. Так же, как их школу и детский сад − там, на северо-западе Донецка, рядом с аэропортом. Так же, как дома более сотни других детей и их семей, находящихся в одном только этом приюте для беженцев. А в Донецке и вокруг него таких домов и лагерей для беженцев много.

Рассказ начинает Катя, самая старшая: “Мы с одноклассницей дружили пять лет, мы ходили в одну и ту же школу, она у нас небольшая была. В начале весны все было хорошо, нам только говорили, что что-то случилось в Киеве. Нам это было не так уж и интересно, мы не думали, что что-то может случиться здесь. Мы жили как обычные дети.

Потом они начали обстреливать аэропорт. Мы жили рядом с ним. Нам было страшно, нас постоянно отсылали домой, чтобы мы не были на улице. Ну вот, они обстреливали аэропорт, и мы постоянно сидели в подвале. Потом, я не помню точно, в какой день в августе, в семь утра начался особо сильный обстрел. Мы вышли на балкон − и в небе как будто огненный дождь шел. Я была в пижаме, в шортах, вся растрёпанная, не успела причесаться. Я как-то оказалась на улице, подбежала к маленькой девочке, и потом рядом с нами и бахнуло. Мы побежали в подвал, это был кошмар какой-то! Окна вдребезги, и этот звук! Мы с этой девочкой сидели там, ей три годика всего, и она спрашивала: “Бабушка, что это? Где мама?”. Ее мама была в Донецке.

В нашу школу тоже попало − 4 раза
“Я проснулась в пять утра, − рассказывает мне Настя, − потому что снова начали бомбить аэропорт, это было ужасно. В подвале мы ели сухари − больше ничего не было. Они снова начали стрелять очень рано, и мы могли только сидеть в подвале. Когда мы приехали сюда (в приют для беженцев), я все еще была в пижаме. Когда мы ехали, я хоть немного поспала, потому что там я не могла спать. Потому что мы боялись, что на нас дом обрушится. Мы убежали сюда, потому что у нас уже не было ни газа, ни электричества. Полина − это моя младшая сестра − ночью все время просыпалась, плакала и говорила, что ей страшно. Было много обстрелов, мы все время видели дым. Дом моей подружки там сгорел дотла, и ее дяде осколок попал в легкое. Он умер. Там везде лежали осколки, и было много больших воронок. В нашу школу тоже попало − 4 раза. Один раз в спортзал, потом в класс Полины, в вестибюль и еще куда-то, я не знаю точно, куда. Мы сидели и думали: ” Куда нам теперь идти?”. Они просто стреляют во все стороны, во все окна, и им всё равно, живет там кто-то или нет”.

Paulina in DonezkЯ спрашиваю Полину, не хочет ли она рассказать мне что-нибудь. За нее мне отвечает ее сестра Настя: “Она стесняется. Ей все еще страшно”. И я вижу этот страх в глазах Полины. Ее губки плотно сжаты, когда она пристально вглядывается в пустоту, которую не должен видеть ни один ребенок.

Они погибли, потому что закрыли своим телом своих младших
Настя с Катей продолжают рассказ. Они говорят так, как будто у них нет завтрашнего дня. На мгновение у них становится легче на душе. Кто-то их слушает. Мы не задаем им много вопросов, и слова начинают литься из них все с большей и большей легкостью − как будто кто-то открыл невидимую заслонку. Я слышу рассказ об их друзьях, о том, как они скучают по ним, о том, что они не знают, где их друзья сейчас и что с ними случилось. Я слышу историю о том, как они в подвале делились сухарями с собакой какого-то старика, чтобы “собака не умерла. Старик умер, но только он один”. Я слышу историю о подружке Кати, которая убегала с родителями в машине и которую застрелили. Ее отец погиб на месте от пули в голову, а она оттащила раненую мать в лес, подальше от дороги. Но не смогла спасти ее − мать так и умерла от полученных ран. Потом подружка Кати продержалась еще два дня в лесу на хлебе и чае, которые они взяли с собой в машину, и, в конечном итоге, как-то добралась до своей бабушки в России. Я слышу истории о других их одноклассницах, которые прикрыли своих младших братьев или сестер своим телом и заплатили за это своей жизнью. И я слышу их слова: “Это ужасно, что детям приходится умирать. Они еще такие маленькие и еще ничего не знают”. И эти слова произносят те, кому нет еще и 13 лет.
Внезапно Полина произносит: “В дом моего крестного залетел осколок”.

Мы смотрим на нее и улыбаемся, чтобы она еще что-нибудь сказала.

“Я хочу домой, − продолжает она. − У меня там кукла осталась. На нее можно надеть все, что хочешь. И там можно в прятки играть”. Ее немудреные желания трогают нас до глубины души. Во время побега в менее опасный центр

Донецка им пришлось бросить все. “У меня есть только две рубашки и две пары шортов,” − говорит Катя. “У меня тоже, − добавляет Настя. − А теперь скоро придет зима. Мы думаем, что сможем всё же скоро вернуться. Там было так красиво, а теперь все разрушено. Моя подружка Лена сейчас живет в очень старом доме, потому что ее дом совсем обрушился. Когда идет дождь, крыша протекает, хоть они и пытаются починить ее. Что будет зимой, они не знают, потому что там нет отопления − одни голые каменные стены. Им будет очень холодно”

“Мы надеемся, что их дети никогда не увидят такого, что у них дома все хорошо”

Так, в разговоре, они добрых полчаса снимают тяжесть со своих душ, и мы знаем, что они ежедневно испытывают то же, что и мы. Здесь, этот район тоже обстреливают − снова и снова, днем и ночью. И мы также знаем, что мы чувствуем все это не совсем так, как эти дети. Их травма превосходит нашу многократно и окажет воздействие на всю их жизнь.

Мы спрашиваем их, не хотят ли они сказать что-нибудь детям в Киеве, в Германии, Англии или Франции. Их ответ затрагивает наши сердца, и мы чувствуем, что будущее еще возможно после всех этих смертей, обстрелов, танков и ужасов. Когда-нибудь.

Девочки отвечают: “Если они говорят: “Мне не нравится ходить в школу, я не хочу рано вставать”, я бы им ответила, что лучше рано вставать, чем слышать, как за окном рвутся снаряды, чем сидеть в мокром подвале с мышами и крысами. Лучше вставать рано после того, как хорошо выспишься, чем слышать все это. Им не приходится видеть, как стреляют, им не приходится видеть взрывы, которые мы видели, им не приходится видеть военные самолеты, им не приходится видеть танки. Наверно, они все это еще не видели, даже когда был Майдан, или они уже все забыли. Но мы надеемся, что эти дети никогда такого не увидят и что у них дома все хорошо. Я бы им сказала, что им повезло, что они могут спать по ночам, что у них всегда есть, что покушать, что они могут жить в своем собственном доме и что их лучшие друзья всегда рядом с ними”.

Катя добавляет: “Моя лучшая подружка сейчас в Херсоне. Я просто не могу увидеться с ней. Все наше детство мы все делали вместе, а сейчас ее нет. Так жалко. Тем детям действительно повезло, что у них есть друзья и они могут видеть их каждый день − не то, что мы сейчас”.

Когда мы уходим в тот день из приюта, я получаю неожиданный подарок. Это картинка из цветов, травы и семян. Картинка, сделанная матерью и ее ребенком. Сделанная под обстрелом. Сделанная для того, чтобы отвлечься от страха. Лена, которая ее сделала, плачет, отдавая ее нам.

На картинке идет дождь, и семена на ней изображают капли дождя − не бомбы. Хотя, возможно, они могут показаться слезами − слезами детей Донецка.
Из Донецка, города на Донбассе.

Города в Европе.

Города, в котором бушует война.

В 2014 году.

Война, которую Европа не видит.
http://free21.org/ru/content/pdf-дети-донецка

[dobrovolya]

“Они забыли о нас, они нас подвели”. Запад ничего не знает о погибших мирных жителях, у которых обстрелы отбирают жизнь каждый день. “Западу плевать на нас, они даже поддерживают хунту в Киеве, которая убивает нас”

13.12. берлине организуется большая мирная демонстрация.
если муж отпустит, я туда. кто со мной?

[RinkA]

“Они забыли о нас, они нас подвели”. Запад ничего не знает о погибших мирных жителях, у которых обстрелы отбирают жизнь каждый день. “Западу плевать на нас, они даже поддерживают хунту в Киеве, которая убивает нас”

13.12. берлине организуется большая мирная демонстрация.
если муж отпустит, я туда. кто со мной?

Я далеко от Берлина, и меня мой не пустит точно

[Тимон]

Я далеко от Берлина, и меня мой не пустит точно

Да ладно..детям всё объясняй...главные перемены будут после 2045 года

[Natish]

Я слышу историю о подружке Кати, которая убегала с родителями в машине и которую застрелили. Ее отец погиб на месте от пули в голову, а она оттащила раненую мать в лес, подальше от дороги. Но не смогла спасти ее − мать так и умерла от полученных ран. Потом подружка Кати продержалась еще два дня в лесу на хлебе и чае, которые они взяли с собой в машину, и, в конечном итоге, как-то добралась до своей бабушки в России. Я слышу истории о других их одноклассницах, которые прикрыли своих младших братьев или сестер своим телом и заплатили за это своей жизнью. И я слышу их слова: “Это ужасно, что детям приходится умирать. Они еще такие маленькие и еще ничего не знают”. И эти слова произносят те, кому нет еще и 13 лет.
Внезапно Полина произносит: “В дом моего крестного залетел осколок”.

[FlutterShy]

Natish, RinkA,
Хреново то, что у вас вообще что то связанно с Украиной ( простите девочки ) на удивление, я порадовалась тому, что меня вообще ни один близкий и родственник не связывает с Украиной.

[Deri]

“Они забыли о нас, они нас подвели”. Запад ничего не знает о погибших мирных жителях, у которых обстрелы отбирают жизнь каждый день. “Западу плевать на нас, они даже поддерживают хунту в Киеве, которая убивает нас”

13.12. берлине организуется большая мирная демонстрация.
если муж отпустит, я туда. кто со мной?

Как будешь добираться?

Добавлено спустя 1 минуту 4 секунды:

Natish, RinkA,
Хреново то, что у вас вообще что то связанно с Украиной ( простите девочки ) на удивление, я порадовалась тому, что меня вообще ни один близкий и родственник не связывает с Украиной.
Мать трёхъюродной сестры, от которой она сама уехала, разве что. И теперь хочет её из этой Украины вытащить....

Так понимаешь в чем дело. Если даже кровных близких родственников нет, то есть друзья и знакомые, которые близко и очень близко повязаны. Значит и ты тоже во всем этом.

[dobrovolya]

Как будешь добираться?

на поезде. или на автобусе - по германии с некоторых пор автобусы между городами ездить стали. у меня в берлине хороший друг отца живет. думаю, приютит если что.

Добавлено спустя 1 минуту 35 секунд:
на автобусе, правда, дольше порядком...

[Марианна]

RinkA, вот его канал, там много видео https://www.youtube.com/channel/UCqpswaQyFRowX6gGW-fPo-A

phpBB [media]

в гостях у ополченцев

Спойлер

phpBB [media]

Шахтерск с ополчением

Спойлер

phpBB [media]

обстрел Донецка, гражданские цели

Спойлер

phpBB [media]

[RinkA]

Марианна, спасибо...
будем тут собирать все его свежие новости.
И можно таких же Независимых журналисто.

[dobrovolya]

вот еще один случай, подтверждающий то позитивное, чем отличается менталитет европы от нашего: человек верит в свои силы, верит, что что-то или кого-то может изменить. не ждет, пока придет кто-нибудь и сделает это за него

76-летний учитель на пенсии подал в суд на американскую военную базу рамштайн, в 12 км от которой он живет и с которой наносятся удары через беспилотников, убивающие тысячи мирных людей.

учитель подал в суд на правительство за нарушение международных норм и договоренностей за то, что оно не пытается контролировать американские базы. он требует, чтобы правительство добилось присутствия своих представителей и информирование населения о происходящем на американской базе. если такого не произойдет с американской стороны (из чего можно исходить), то деятельность базы должна быть преостановлена.

http://www.sueddeutsche.de/politik/klage-wegen-us-basis-ramstein-ein-mann-gegen-die-drohnen-1.2205561

вот здесь страница этого активиста www.luftpost-kl.de

шансов на успех мало, но сам факт и информация, которая всплывет вокруг этого дела, возможно, помогут другим по-другому посмотреть на систему вокруг

Das Gericht in Münster muss entscheiden, ob die Klage zulässig ist. Denn die vorige Instanz, das Kölner Verwaltungsgericht, hat entschieden, dass Jung gar nicht als Betroffener gelten könne und also gar nicht klagen dürfe. Zudem geht es um die Frage, ob das Grundgesetz überhaupt Einzelpersonen erlaube, Völkerrecht einzuklagen, oder nur Staaten.

суд в мюнстере должен решить правомерность заявления в суд. ведь предыдущая инстанция в кёльне постановила, что интересы истца непосредственно не затронуты и таким образом он вообще не имеет право подавать в суд. кроме того, речь идет и о принципиальном вопросе, может ли отдельно взятая личность по конституции подавать в суд за нарушение международного права, или только государства.

[Марианна]

dobrovolya, тоже молодец мужик, это конечно не принесет ничего в плане упомянутого, даже если представителей туда запустят, то только тех, что будет проамериканскими...Но, ты права, дело получит огласку и окажет влияние на других людей, возможно вдохновит.

[kvazar]

вот еще один случай, подтверждающий то позитивное, чем отличается менталитет европы от нашего: человек верит в свои силы, верит, что что-то или кого-то может изменить. не ждет, пока придет кто-нибудь и сделает это за него