В последнее время в лояльных Кремлю российских СМИ тема Сирии оттеснила на задний план Украину, и речь идет не просто о Сирии, но о российском военном присутствии в этой стране. Прокремлевский сайт Политонлайн сообщает со ссылкой на некий высокопоставленный источник в Генштабе, что российские войска "уже успешно вступали в огневой контакт с силами террористов, когда те пытались атаковать". А издание "Сегодня" со ссылкой на некое информационное агентство "Свежий ветер" утверждает: "Морская пехота РФ вступила в боестолкновение с боевиками "Исламского государства" (организация запрещена в России. – РС) недалеко от сирийского города Латакия, когда представители ИГ в ночь на воскресенье пытались предпринять атаку на авиабазу".
Достоверность этих сообщений оценить трудно, особенно на фоне расследования "Газеты.ру", касающегося попыток отправить в Сирию российских контрактников и их сопротивления этому.
– Действительно, и в западных СМИ появляются многочисленные сообщения о том, что Россия увеличивает свое военное присутствие в Сирии. Правда, более-менее надежных сообщений о том, что российские войска уже вступили в бой с оппозиционными Асаду силами, я, честно говоря, не встречал. Тем более если возвращаться к сообщениям, что российские войска вступили в боестолкновения с "Исламским государством", – это вообще чушь! Потому что "Исламского государства" нет ни вблизи Дамаска, ни вблизи Латакии, ни вблизи Хумса. Там другие группировки, оппозиционные Асаду, действуют. Поэтому я думаю, что это, скорее, попытка прощупать западное политическое сообщество, как оно будет реагировать на предстоящее выступление Путина на Генеральной ассамблее ООН, где, как большинство экспертов полагает, основным ударным моментом будет предложение о создании широкой международной коалиции для борьбы с "Исламским государством". Как, собственно, Запад будет реагировать на все эти предложения. И прежде всего, конечно, как будет реагировать Белый дом, президент Обама. Потому что одна из главных задач Путина, которую он, как я понимаю, ставил перед собой, планируя поездку в Нью-Йорк, это добиться встречи с президентом Обамой, чтобы продемонстрировать прежде всего российскому общественному мнению, что внешнеполитическая изоляция, в которую Кремль попал в последний год, постепенно преодолевается, Путин опять становится рукопожатным персонажем, с которым ведущие политики Запада готовы обсуждать серьезные проблемы.
Неизвестно, как население отреагирует
– Внутри России это выглядит довольно странно. С одной стороны, есть расследование, как российских военнослужащих-контрактников собираются отправлять в Сирию, контрактники эти не хотят, и их вроде как принуждают, но потом с борьбой они добиваются того, что их не отправляют. То есть внутри России это такая подспудная тема. С другой стороны, неожиданно сообщается на каких-то сайтах, что вот российские войска уже победоносно воюют с "Исламским государством". Вы видите какую-то логику для внутрироссийского использования?
– Я думаю, что здесь проявляются две линии. Первая линия – это не раздражать население информацией об отправке, а я думаю, что она действительно идет, такая отправка, усиление российского военного присутствия в Сирии. Но раздражать население не хочется, потому что неизвестно, как население отреагирует. Неслучайно многие эксперты говорят, что одно дело – это "защищать" русское население в Донбассе или в Крыму, а другое дело – воевать на стороне одних арабов против других. Тут вспоминается, естественно, трагический опыт Афганистана и прочие дела, которые, я думаю, путинскому режиму сейчас вспоминать не хочется. С другой стороны, нужно показать Западу, что Россия готова всерьез участвовать в этих каких-то военных операциях в Сирии.
– Насколько высоки шансы Владимира Путина в ходе посещения ООН решить задачу по преодолению международной изоляции? Насколько он на самом деле может с помощью Сирии, участия в борьбе с "Исламским государством" изменить позицию Запада?
– Позиция Запада, как я понимаю, такая: во-первых, пусть Россия воюет, но Россия должна воевать на определенных условиях, это не должно (по крайней мере, пока вопрос ставится так) привести к тому, чтобы Асад на неопределенно долгое время остался во главе Сирии. Потому что тут даже вопрос не в том, что этот сирийский режим очень неприятный, но и в том, что его существование делает невозможным какое-то политическое решение сирийской проблемы, и кроме того, постоянно стимулирует приток сирийских беженцев в Европу, что энтузиазма в Европе не вызывает.
Представить российские войска, вторгающиеся на Апеннины, можно только в кошмарном сне
– Предположим, Россия устами президента Путина заверит, что это не просто борьба за поддержку Асада, а именно борьба с "Исламским государством". Насколько это критично для западного общественного мнения? Тут же речь о том, что Запад находится в противостоянии с Россией и одновременно пытается противодействовать "Исламскому государству", и тут, получается, один объект противодействия привлекается для борьбы с другим.
– В разных западных странах существует разное восприятие угроз, которые исходят из России или от "Аль-Каиды", "Исламского государства" и так далее. Возьмем полярные примеры. Новые балтийские государства – Латвия, Литва и Эстония – для них, естественно, угроза, исходящая от Кремля, от Москвы, намного острее воспринимается, чем угроза, исходящая с Ближнего Востока. А если мы посмотрим на Португалию или на Испанию, там картина может быть совершенно другая. На Пиренеях, естественно, то, что происходит на Ближнем Востоке, воспринимается острее и с большей тревогой. То же самое я бы сказал и об Италии, вероятно. Представить себе российские войска, вторгающиеся на Апеннинский полуостров, можно только в каком-то безумном кошмарном сне. А вот поток беженцев, которые высаживаются на итальянские берега, это реальность, с которой сталкивается итальянское население.
Для России это совершенно неподъемная задача
– Если рассматривать все это как решительный поворот Путина в попытке отставить в сторону историю с Украиной и попробовать разыграть совершенно новую карту и с ее помощью преодолеть изоляцию, которая ведет к экономическим трудностям в России и угрожает в какой-то степени благополучию режима Владимира Путина, если это воспринимать как такую большую игру, шансы в ней у Путина есть? На Западе нет безусловной решимости не вступать ни в какой диалог с Россией без выполнения тех условий, о которых говорилось ранее, –уйти из Украины, вернуть Крым и так далее?
– Я бы вспомнил классическую фразу, приписываемую Генри Киссинджеру, когда он руководил американской внешней политикой: "Положите ваши карты на стол". Вопрос должен быть поставлен следующим образом: вы – Россия, Кремль, российское руководство – готовы воевать с "Исламским государством", так, пожалуйста, расскажите, сколько и каких войск вы готовы послать в Сирию, какие вооружения и в каком количестве вы готовы туда направить. И это вопрос ключевой. Вооруженные формирования "Исламского государства" насчитывают, по разным оценкам, несколько десятков тысяч человек, может быть, где-то даже 100-150 тысяч. Так вот, для того чтобы представлять реальную силу в борьбе с "Исламским государством", Россия должна направить в Сирию, по крайней мере, какое-то сопоставимое количество войск и достаточно серьезных вооружений. То есть речь идет не об одной военно-воздушной базе, где будут базироваться десяток-полтора, ну, максимум два десятка истребителей, бомбардировщиков или ударных вертолетов.
Даже одна бригада мотострелковая, скажем, или морской пехоты, ну, самые крупные бригады – порядка пяти тысяч человек, если говорить о полном составе, внести серьезный вклад в борьбу с "Исламским государством" не могут. Для того чтобы представлять реальную силу в этой войне, Россия должна направить туда пять-шесть бригад как минимум и порядка 100 самолетов. У России, замечу, нет авианосцев, потому что американцы или англичане могут подогнать авианосцы к сирийским берегам и оттуда бомбить, а у России авианосцев нет. Значит, нужно там базировать самолеты на земле. 25-30 тысяч человек нужно туда направить в Сирию. Для России это совершенно неподъемная задача! Это значит, что если не все, то, наверное, процентов 70 боеготовых соединений полного состава, которые есть в российских сухопутных войсках, нужно отправить в Сирию. Никто на это не пойдет. Это значит, с точки зрения российского военного, резко ослабить возможности для вооруженной борьбы на других фронтах. Если посмотреть на ситуацию в Сирии с этой точки зрения, практической военной, то окажется, что Путин, скорее, продает воздух, то есть он пытается вовлечь Запад в какие-то переговоры, разговоры, обсуждения, которые ему выгодны. Кого-то он в Сирию, конечно, пошлет, какие-то там сравнительно небольшие по составу части, какую-нибудь бригаду морской пехоты, порядка тысячи человек, но эта бригада абсолютно никакого значения не имеет, это просто, как иногда говорят, демонстрация флага. Я думаю, что Запад, в конечном итоге, поговорив, естественно, с российскими партнерами, может сделать вывод, что реально за этим путинским предложением ничего нет. То есть Путин может говорить о широкой международной коалиции, о российском участии, но о широкой международной коалиции говорят все, это не оригинально, а российское участие реальное может быть минимальным. Поэтому в конечном итоге, я думаю, ничего из этой затеи не получится у Кремля.
