Талант лечить тела и души

[scarly]

Как странно - сколько среди врачей талантливых творчески людей - или сколько среди творческих талантов врачей....
Или это у тех, кто нравится именно мне, так совпадает?
Булгаков, Чехов...

[scarly]

Из мемуаров А. Вертинского.

Спойлер

Однажды ко мне в купе (вагоны были уже забиты до отказа) положили раненого полковника. Старший военный врач, командовавший погрузкой, сказал мне:
— Возьмите его. Я не хочу, чтобы он умер у меня на пункте. А вам все равно. Дальше Пскова он не дотянет. Сбросьте его по дороге.
— А что у него?
— Пуля около сердца. Не смогли вынуть— инструментов нет. Ясно? Он так или иначе умрет. Возьмите. А там — сбросите...

Не понравилось мне все это: как так — сбросить? Почему умрет? Как же так? Это же человеческая жизнь. И вот, едва поезд тронулся, я положил полковника на перевязочный стол. Наш единственный поездной врач Зайдис покрутил головой: ранение было замысловатое. Пуля, по-видимому, была на излете, вошла в верхнюю часть живота и, проделав ход к сердцу и не дойдя до него, остановилась. Входное отверстие— не больше замочной скважины, крови почти нет. Зайдис пощупал пульс, послушал дыхание, смазал запекшуюся ранку йодом и, еще раз покачав головой, велел наложить бинты.

— Как это? — вскинулся я.
— А так. Вынуть пулю мы не сумеем. Операции в поезде запрещены. И потом — я не хирург. Спасти полковника можно только в госпитале. Но до ближайшего мы доедем только завтра к вечеру. А до завтра он не доживет.

Зайдис вымыл руки и ушел из купе. А я смотрел на полковника и мучительно думал: что делать? И тут я вспомнил, что однажды меня посылали в Москву за инструментами. В магазине хирургических инструментов «Швабе» я взял все, что мне поручили купить, и вдобавок приобрел длинные тонкие щипцы, корнцанги. В списке их не было, но они мне понравились своим «декадентским» видом. Они были не только длинными, но и кривыми и заканчивались двумя поперечными иголочками.

Помню, когда я выложил купленный инструмент перед начальником поезда Никитой Толстым, увидев корнцанги, он спросил:
— А это зачем? Вот запишу на твой личный счет — будешь платить. Чтобы не своевольничал.

И вот теперь я вспомнил об этих «декадентских» щипцах. Была не была! Разбудив санитара Гасова (он до войны был мороженщиком), велел ему зажечь автоклав. Нашел корнцанги, прокипятил, положил в спирт, вернулся в купе. Гасов помогал мне. Было часа три ночи. Полковник был без сознания. Я разрезал повязку и стал осторожно вводить щипцы в ранку. Через какое-то время почувствовал, что концы щипцов наткнулись на какое-то препятствие. Пуля? Вагон трясло, меня шатало, но я уже научился работать одними кистями рук, ни на что не опираясь. Сердце колотилось, как бешеное. Захватив «препятствие», я стал медленно вытягивать щипцы из тела полковника. Наконец вынул: пуля! Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. За моей спиной стоял Зайдис. Он был белый как мел:
— За такие штучки отдают под военно-полевой суд,— сказал он дрожащим голосом.

Промыв рану, заложив в нее марлевую «турунду» и перебинтовав, я впрыснул полковнику камфару. К утру он пришел в себя. В Пскове мы его не сдали. Довезли до Москвы. Я был счастлив, как никогда в жизни! В поезде была книга, в которую записывалась каждая перевязка. Я работал только на тяжелых. Легкие делали сестры. Когда я закончил свою службу на поезде, на моем счету было тридцать пять тысяч перевязок!

— Кто этот Брат Пьеро? — спросил Господь Бог, когда ему докладывали о делах человеческих.
— Да так... актер какой-то,— ответил дежурный ангел.— Бывший кокаинист.
Господь задумался.
— А настоящая как фамилия?
— Вертинский.
— Ну, раз он актер и тридцать пять тысяч перевязок сделал, помножьте все это на миллион и верните ему в аплодисментах.

С тех пор мне стали много аплодировать. И с тех пор я все боюсь, что уже исчерпал эти запасы аплодисментов или что они уже на исходе. Шутки шутками, но работал я в самом деле как зверь...

[Brittany]

Булгаков, Чехов...

Я б добавила Вересаева.

[scarly]

Я б добавила Вересаева.

Да.

Писатели - выходцы из медиков

Спойлер

Учитывая мое трепетное отношение к медикам,помещаю под кат интересное на мой взгляд эссе под названием "Гиппократ и Апполон":Что общего между столь разными писателями, как Конан Дойль,Шиллер, Рабле, Буссенар, Кобо Абэ, Даль, Аксенов, Лем, Моэм?А вот что.Был в советское время такой тест на эрудицию:
"Назовите четырех писателей-врачей". Одного называли все - разумеется,Чехова.Дальше,увы,начинались затруднения.Впрочем, довольно часто вспоминали Булгакова с его ранними рассказами из собственной практики.Читатели постарше отыскивали в памяти Викентия Вересаева,чья слава началась со скандальных "Записок врача".На четвертой же фамилии спотыкались почти все...Хотя можно было назвать любого из перечисленных выше,и еще многих других.Только среди литературных знаменитостей врачей по первой профессии несколько десятков,а если брать всех оставивших след в изящной словесности,то счет пойдет на сотни.
Писателей-медиков куда больше,чем, например, инженеров,и разве
лишь юристы могут соперничать с ними в численности.

Объяснить это нетрудно:профессия медика дает богатейший материал для познания жизни,характеров и человеческих отношений.Как сказал Жванецкий,любая история болезни- это уже сюжет.Но Михаил Михайлович-лишь сын врача, а вот какое тонкое замечание сделал на эту тему Уильям Сомерсет Моэм, имевший медицинское образование:"Медик знает о человеке все самое худшее и самое лучшее.Когда человек болен и испуган, он сбрасывает маску,которую привык носить здоровый. И врач видит людей такими,как они есть на самом деле-эгоистичными,жестокими
,жадными,малодушными;но в то же время-храбрыми,
самоотверженными,добрыми и благородными. И, преклоняясь перед их достоинствами,он прощает им недостатки".Кроме того, хотя в медвузах литературу не изучают,зато там учат латынь,каковую и гуманитариям-то дают редко.Недаром русские учебники по медицине,написанные еще в 20-е годы,так интересно читать - их авторы кончали классические гимназии.А почему конкретные врачи
берутся за перо? Причины могут быть у каждого свои, но очень часто осмысление врачебного опыта побуждает доктора от историй
болезни перейти к повествованию художественному...

У одних это происходит сразу (порой даже до окончания учебы), другие довольно долго остаются практикующими медиками (иногда и всю жизнь совмещают оба занятия). А как отражается первая профессия в романах,новеллах или стихах?Тоже по-разному. Есть писатели-медики, в книгах которых запах больницы и лекарств ощущается постоянно, а есть такие, у которых этой темы и не сыскать.Последнее, впрочем, сомнительно - вчитываясь в литературные тексты, обязательно найдешь нечто, говорящее о знакомстве автора с эскулаповым ремеслом.

Скажем,у Джона Китса не встретишь стихов на медицинские темы, но его предсмертная "Ода к Фанни" начинается словами:"Природа-врач!Пусти мне кровь души!" А английские литературоведы, проанализировав лексику Китса, установили, что у него часто встречаются физико-химические термины,усвоенные в студенческие
годы.Да и сам поэт говорил, что с удовольствием просматривает медицинские книги и не хочет их отдавать. Наконец, сюжет китсовской поэмы"Ламия" почерпнут из старого трактата
"Анатомия меланхолии"...

Впрочем, незаурядные познания в естественных науках,включая и физиологию с патологией,обнаруживает в своих стихах и Николай Заболоцкий.А ведь он был студентом медфака Второго МГУ только год, да и учился там параллельно с историко-филологическим (соблазнил паек в виде хлеба и масла). Поскольку продукты давали только успевающим, Заболоцкий подзапустил свой любимый факультет,а когда с окончанием гражданской войны льготы медикам отменили, он бросил оба курса. Тем не менее усвоенное на лекциях и в практикумах не исчезло.Не менее интересен и такой вопрос:есть ли нечто общее в творчестве,в манере письма литераторов-врачей,отличающее их от коллег с иным образованием?При всем разнообразии жанров, тем и стилей можно заметить,что писатели-медики чаще склонны драматизировать, им реже нравится созерцательное, неторопливое повествование. Не всегда врач будет писать детективно-авантюрные романы,как Эжен
Сю или Конан Дойл, но все же им больше по душе психологически острые сюжеты и неожиданные развязки- как в бытовых рассказах Чехова или Моэма. Впрочем, ранний Чехов ведь известен такими вещами, как "Драма на охоте" или "Ненужная победа"...

ДО И ПОСЛЕ ГИППОКРАТА
В древности любой сколько-нибудь выдающийся врач сочинял трактаты,и не только медицинские.Да и врачебные тексты обычно были написаны вполне литературным языком и содержали массу бытовых подробностей, лирических и философских отступлений. Медицина считалась частью философии,и притом одной из важнейших: рассуждая о человеке, его душе и теле, мыслители непременно касались причин болезней и способов излечения.

Среди древнейших медиков выделяется ученик Пифагора Алкмеон Кротонский,автор книги "О природе".Этот грек уподоблял человека космосу,а душу - бессмертным Солнцу, Луне и звездам. Болезнь, говорил он, есть нарушение равенства противоположных элементов. Алкмеон первым сделал операцию глаза и высказал догадку о существовании нервной системы.Ему же первому
"пришла в голову мысль" - то есть он назвал мозг вместилищем сознания. А вот Аристотель считал, что разум находится в сердце и вообще отвергал философию Алкмеона, посвятив ему специальный трактат.

При дворе персидского царя Артаксеркса служил врачом грек Поликрит Мендейский, известный также как историк, автор книги о сицилийском тиране Дионисии и других биографий.На сторону персов в 525 году до н.э. перешел начальник египетского флота Уджагорресент, сдавший без боя все корабли. Персидский царь Камбис назначил его верховным врачом и освободил по его просьбе храм богини Нейт от поселившихся там солдат. От следующего царя, Дария, египтянин добился восстановления при этом храме "дома жизни" - учреждения, ведавшего медициной и культом. В музее Ватикана хранится статуя Уджагорресента, на которой высечена его автобиография - один из первых сохранившихся врачебно-литературных опусов.

Одним из великих философов,занимавшихся и практическим врачеванием, был Эмпедокл,основатель сицилийской школы медиков
.По методам лечения его скорее можно отнести к знахарям или шаманам, хотя он достигал внушительных результатов в борьбе с эпидемиями. Например, избавил город от моровой язвы, пробив туннель в скале, преграждавшей путь свежему воздуху... Поэмы Эмпедокла "О природе" и "Очищения" написаны весьма художественно.

В то же время "отец медицины" (скорее,ее реформатор) Гиппократ
избегал метафизики и старался отыскать естественные причины любого недуга.Этот тезис он доказывал в трактатах "О священной
болезни" (так греки называли эпилепсию), "О древней медицине" и "О воздухе, водах и местностях" (география и климат, считал он, влияют на характеры и даже на политику). Гиппократ первым дал определение четырех темпераментов,а вот знаменитая клятва,
скорее всего,появилась много позже.Самыми влиятельными школами
в медицине Греции считались гиппократова (косская) и эмпедоклова (сицилийская). Среди врачей-философов последней выделяется Филистион Локрский,от которого Платон и Аристотель взяли понятие пневмы - жизненного духа. Сицилийцы помещали ее в сердце, гиппократовцы - в мозгу.

Врачом, математиком, астрономом и законодателем был Евдокс Книдский, живший полувеком позже Гиппократа. На родине ему жилось трудно, но после пребывания в Египте он завоевал успех по всему эллинскому миру.В математике Евдокс отличился теорией
пропорций,в астрономии - объяснением движения планет.В Александрии прославилась школа врачей, которые в III веке до н.э.выдвигали иные теории, чем у Гиппократа.Это, в частности, открывший природу пульса Герофил(он первым стал анатомировать трупы) и объяснявший болезни физико-механическими причинами Эрасистрат. Последнему принадлежит приоритет в описании сердечных клапанов, различных нервов и др.

Имя Асклепиад носили в Греции те, кто считался потомком бога врачевания. Видимо, занимался этим искусством и Асклепиад Самосский - автор свыше 40 эпиграмм, в основном эротических и застольных, а также не дошедших до нас лирических поэм. Он входил в кружок основателя александрийского направления в поэзии - Филита Косского.Поскольку остров Кос был резиденцией гиппократовой школы, рискнем предположить, что и данный поэт не был чужд врачеванию.Много позже, в начале I века до н. э., прославился еще один Асклепиад- основатель методической школы в медицине,основанной на учении Эпикура.Ему принадлежит девиз лечащего,который не худо бы взять на вооружение нынешним медикам: "Быстро, надежно, приятно".

Второй после Гиппократа великий врач античности - Клавдий Гален, живший во II веке нашей эры. Он был грек, но сорока лет от роду поселился в Риме, став лейб-медиком императора и философа Марка Аврелия (этот пост он занимал и при двух других властителях). Гален был убежден, что "лучший врач в то же время философ"-так и называется один из главных его трактатов. Но преклонение перед Платоном и Аристотелем не мешало ему следовать заветам Гиппократа и делать одно за другим открытия в анатомии. Да такие солидные, что вплоть до XVI века к ним не решались ничего прибавить! Лишь фламандец Везалий нашел у Галена немало ошибок. Тем не менее, главный галенов труд "О назначении частей человеческого тела" и поныне считается классическим.

Врачом по профессии был философ-скептик Секст Эмпирик, младший
современник Галена. Он известен трактатом "Против ученых", в котором нападал на всех- логиков, физиков, этиков, геометров, астрологов, музыкантов, но только не на медиков. Среди учеников Секста также немало талантливых врачей-мыслителей.

Одним из первых врачей,которых можно считать уже скорее собственно писателями, чем философами, был грек из города Колофон по имени Никандр - хотя не исключено, что это не один человек, а два. Если же один, то этот Никандр, живший на рубеже III-II веков до н.э, оставил потомкам две поэмы о ядах и противоядиях. Другие его поэмы утрачены или сохранились лишь в пересказе, зато они стали прототипами литературных шедевров - вергилиевых "Георгик" и овидиевых "Метаморфоз".

Орибасий из Пергама, живший в IV веке, был не только крупным врачом, но и составителем медицинской энциклопедии в 76 книгах. В них он обобщил свой опыт и собрал фрагменты из сочинений древних медиков. В том же столетии работали и писали труды по специальности Филагрий, признанный авторитет по болезням печени, и Посидоний, искавший разные способности психики в различных участках мозга.

Немесий, епископ сирийского города Эмесы - мыслитель конца V века, времени перехода от античности к средним векам. В книге "О природе человека" он решил свести воедино и согласовать друг с другом (а также с христианством) учения медиков и философов античного мира. Разные вопросы, от дыхания и кровообращения до свободы воли и отношения души к телу, он освещал с помощью разных авторитетов, чем помог сохранить многое из утраченных оригиналов.

На другом конце Евразии, в Китае, в VII веке нашей эры прославился буддийский монах Сюань-Цзан. Добравшись через центральную Азию до Индии, он много лет изучал там санскрит и буддийские сутры, а из наук - медицину, географию, математику и астрономию. Вернувшись на родину, проповедовал учение Будды, предложил выстроить пагоду для хранения священных книг. И написал "Записки о странах Запада", впервые познакомившие китайцев с не менее развитыми азиатскими культурами. Молва приписала Сюань-Цзану немало чудес и приключений, о которых уже в XVI веке был написан популярный роман.

НАСЛЕДНИКИ АРИСТОТЕЛЯ
После гибели античного мира синтез медицины и литературы воплощается прежде всего в сбережении и пропаганде эллинского наследия. От греков к арабам оно перешло через сирийцев. Крупнейшим в этом ряду был Сергий, "архиятр" (главный врач) месопотамского города Решайн. В начале VI века он переводил на сирийский Галена и Аристотеля, был автором книг по логике.

Впрочем, в том же столетии создавались и новые труды на греческом языке. Аэций из Амиды написал врачебное руководство в 16 книгах, Александр Тралльский - книгу по внутренним болезням, переведенную на латынь, сирийский, арабский и иврит. Веком позже Павел Эгинский создал учебник хирургии и акушерства, завоевавший популярность у арабов.В конце VIII столетия сирийских врачей из Гундишапура пригласил в качестве лейб-медиков багдадский халиф. Они и выполнили первые переводы Аристотеля на арабский. Для арабов этот великий грек был прежде всего учителем конкретных наук - медицины, математики, астрономии.

На рубеже IX-X веков творил перс по происхождению Абу Бакр ар-Рази, автор множества книг по философии, медицине, физике, алхимии и астрономии. Он руководил клиникой в Багдаде и слыл большим вольнодумцем, ставя всеобщую истину выше любой религии. Знаменитый латинский памфлет "О трех обманщиках" (Моисее, Христе и Магомете) восходит к сочинению Рази.Среди главных поклонников Аристотеля в начале XI века - величайший врач, уроженец Средней Азии Ибн Сина (Авиценна), написавший наряду с "Каноном врачебной науки" (который десятки раз переиздавался на латыни) несколько философских книг энциклопедического характера и повестей. Среди последних выделяется "Живой, сын Бодрствующего", которая в некотором отношении была прообразом дантовой "Божественной комедии". Сохранились также некоторые его стихи на арабском языке.

Выдающийся арабский ученый Ибн аль-Хайсам (Альгазен) был врачом-окулистом и геометром, написанный им семитомный труд "Сокровище оптики" неоднократно издавался на латыни и во многом определил развитие этой науки. Прославился Хайсам и как комментатор Аристотеля, Евклида, Галена.Примерно в одно время с Авиценной жил армянин Григор Пахлавуни, по прозвищу Магистрос. Византийцы, захватившие Армению, сделали его правителем Месопотамии. Магистрос прославился не только как просветитель, открывший множество школ, но и как переводчик Платона и Эвклида, автор религиозных стихов и практикующий врач. В изданной в Ереване "Истории медицины в Армении" ему посвящено немало страниц.

В самой Византии прославленным писателем, ученым и политиком был Михаил Пселл, живший в XI веке. Приближенный восьми императоров, в 36 лет ставший монахом, он оставил множество трудов по медицине, физике, грамматике, музыке и т.д. - вплоть до демонологии. Современные ему события он весьма живо описал в "Хронографии".Египетский медик Яхья ибн Саид, в начале XI века переселившийся в Сирию и принявший христианство
,стал известным историком (Яхья Антиохийский).В его сочинении содержатся ценные сведения по истории арабской династии Фатимидов, христианской церкви и Византии.

К началу XII века относится творчество византийца Симеона Сифа, придворного врача императора Алексея I. Он написал книгу басен "Стефанит и Ихнилат", названную именами рассказчиков - двух шакалов, служащих у царя-льва. Через три века эта книга стала очень популярна на Руси, где до тех пор не знали басни как жанра. Кстати, византиец создавал свой текст на основе арабского сочинения "Калила и Димна", которое само происходит от индийской "Панчатантры". Среди врачебных трудов Симеона назовем книгу "О воздействии пищи", написанную с использованием современных арабских рецептов.

Другой придворный лекарь - Николай Калликл - подозревается в написании сатирического диалога "Тимарион", где речь идет о жизни в аду, населенном философами, императорами и медиками. Русский перевод этой вещи вышел летом 1953 года, когда память о "деле врачей" была куда как свежей. Калликл также служил панегиристом, сочиняя среди прочего хвалебные диалоги в память скончавшихся особ императорской фамилии.

Византия в то время успешно соединила греческий и арабский опыт в лечебном деле. В Константинополе действовала высшая медицинская школа, существовала больница из пяти отделений со специальным штатом врачей. Одним из крупнейших авторитетов был Николай Миренс, чей трактат по фармакопее использовался в Европе вплоть до XVII века.Среди первых врачей, занимавшихся помимо медицинских сочинений и чисто литературными,надо назвать жившего в XII веке андалусского араба Ибн Туфайля. Придворный лекарь нескольких эмиров, он сочинил роман "Хай ибн Якзан" ("Живой, сын Бодрствующего")о мальчике, заброшенном
на необитаемый остров и сумевшем вырасти в полноценную личность.На русский язык эта предшественница "Робинзона Крузо"
переводилась в 1920 году.Название, кстати, заимствовано у Ибн Сины.

Уроженцем Толедо был выдающийся еврейский поэт Иегуда Галеви. В юности он изучал медицину и греко-арабскую философию, и уже в 15 лет прославился стихами, в том числе эротическими. Знаменит он также эпиграммами, загадками и шутками, поэмами на тему крестовых походов и философским сочинением "Книга Хазара". В старости Галеви отправился в Палестину, где его след потерялся. Образ поэта с присущей ему лирикой и иронией воссоздал Генрих Гейне в поэме "Иегуда бен Галеви".Верующие евреи глубоко чтут Моше бен Маймона, философа из испанской Кордовы, писавшего по-арабски и переселившегося в Египет, где он стал придворным врачом султана Салах-ад-дина. В своих трудах он старался примирить всех - эллинов и иудеев, христиан и мусульман. Моисею Маймониду, как его звали в Европе, многим обязаны такие крупные мыслители, как Альберт Великий и Фома Аквинский.

Другой уроженец Кордовы - знаменитый араб Ибн Рушд, или Аверроэс, занимал должности судьи и придворного врача в Марокко (сменив Ибн Туфайля), написал семитомную медицинскую энциклопедию. Как философ он не уставал толковать Аристотеля, за что и получил почетное прозвище Комментатор. Ибн Рушд различал два вида религии - общепонятную и доступную лишь посвященным, что легло в основу знаменитой теории двойственной истины, позволившей отделить науку от религии. Аверроизм в средневековой Европе был одной из самых влиятельных философских школ.Сын врача и сам врач, сириец Абу-ль-Фарадж родился в 1226 году на территории нынешней Турции, а умер в иранском Азербайджане. Он исповедовал христианство и был главой монофизитской конфессии. Написал множество книг по медицине, астрономии, философии, грамматике и всеобщей истории. Но самое интересное у Григория Иоанна Бар-Эбрея (таков его псевдоним) - "Книга занимательных историй", нравоучительная и сатирическая одновременно.

Прозвище "ат-Табиб" - "врач" - дали в Персии крупнейшему ученому и вельможе Рашидаддину, жившему во времена монгольского завоевания. Он был визирем при Газан-хане - первом монголе на персидском троне, который принял ислам и попытался укрепить государство. Рашидаддин упорядочил налоги (чем дал подняться разрушенному хозяйству), обуздал аппетиты монгольской кочевой знати, но и сам стал крупным феодалом. Наследие Рашидаддина огромно - тут и труды по медицине и ботанике, и энциклопедия по естествознанию, агротехнике и строительству, и богословские трактаты, и двухтомный труд по истории - "Сборник летописей". В первой его части Рашидаддин излагает историю монголов и их завоеваний, причем хвалит своего патрона Газан-хана как восстановителя Ирана, разрушенного его предшественниками. Вторая часть - это очерк всеобщей истории от иудеев и римлян до мусульман и "франков". Эту часть помогали писать ученые разных стран, в том числе и монах-француз. Судьба Рашидаддина трагична: когда внезапно умер следующий хан - Ульджайту, ученого обвинили в отравлении и казнили.

Придворный врач султана Мехмеда I Юсуф Шейхи прославился поэмой "Хосров и Ширин" - "ответом" на одноименную поэму Низами, написанную двумя веками ранее. Его "Книга об осле" считается одним из первых памятников турецкой сатиры. Шейхи был также автором труда о темпераментах и характерах.В XIV веке арабы уже были вытеснены с Пиренейского полуострова (кроме Гранады), и андалусский врач, поэт и географ, визирь эмира гранадского Ибн аль-Хатиб пишет в это время историю мусульманской Испании. Хотя до падения последнего кусочка мавританских владений оставалось больше века,он был последним арабским поэтом Гранады.Писал восторженные касыды с утонченной
игрой слов и маленькие поэмы для исполнения под музыку - мувашшахи. Сочинил он и элегию на свою собственную смерть - а погиб Ибн аль-Хатиб в северной Африке, выполняя дипломатическое поручение.

В 1492 году, одновременно с открытием Америки, пала и Гранада. Кстати, в этот же год один немец из Любека наделал шуму на Руси. Поскольку у нас тогда считали лета от сотворения мира, сей Николай Немчин (он же Булев, профессор медицины и астрологии и придворный врач Василия III) предсказал конец света - год-то наступил 7000-й... Нострадамус, о котором чуть ниже, еще не появился на свет.

А что же средневековый Запад? В самом конце первого тысячелетия возникла Шартрская школа философии, ставшая центром "французского возрождения" спустя век с небольшим. Ее основал ученый епископ Фульбер, прозванный Сократом за обширные познания в медицине, математике, логике и праве. Учителем и покровителем Фульбера был философ и математик Герберт из Орийака, ставший в 999 году папой Римским. Фульбер приобрел для школы переводы трудов Аристотеля, других греческих ученых и арабов. Но главным авторитетом для Шартрской школы был Платон.

Аристотеля же на латынь стали широко переводить в XII веке - и с арабского, и прямо с греческого. Среди пропагандистов античной мысли назовем врачей Даниила из Морлея, Альфреда Англичанина,Петра Испанского.Заглянем ненадолго и в средневековую Индию. На юго-западе этой страны, где ныне штат Махараштра, было тогда государство Ядавов. В нем получила развитие литература, созданная проповедниками из секты натхов, которые стали писать на родном языке маратхи вместо непонятного простолюдинам санскрита. Натхи писали не только легенды и повести, но также учебники медицины и астрономии. Первая книга на маратхи "Бессмертные беседы", излагавшая учение и наставления секты, написана неким Горакхнатхом.

Писатели - выходцы из медиков