«Накануне Великой революции королева Франции Мария Антуанетта заигралась в пастораль. Моду высшего общества накануне краха определял этот «пастушеский» стиль. В его основе — безмятежная идиллическая картинка жизни тогдашней французской деревни. В реальности в это время к её и без того беспросветной жизни добавился голод. Высшее общество и саму Антуанетту к реальности вернул эшафот»
Канун распада Российской империи тоже знаменовался обращением элиты к «народной» моде, увиденной под специфическим ракурсом. Самодержец Николай II по случаю 290-й годовщины дома Романовых в 1903 году распорядился организовать императорский костюмированный бал. Подданные должны были обрядиться в костюмы допетровской эпохи. В их представлении народная одежда выглядела выставкой-продажей драгоценностей на вес. Евгения Васильева отмечает:
«Высшее общество представляло себе «подлинный» русский фасон как распакованный сундук драгоценных тканей и камней. К примеру, великая княгиня Мария Александровна сгибалась под тяжестью увешанного изумрудами кокошника. На лицо и плечи спускались нити жемчуга, декольте и ворот украшали жемчужины в бриллиантовом обрамлении, крупные изумруды, сапфиры и бриллианты» — Евгения Васильева
Великий князь Александр Михайлович поделился воспоминаниями об этой ярмарке тщеславия:
«Я был oдет в платье сокольничего, которое состояло из белого с золотом кафтана, с нашитыми на груди и спине золотыми орлами, розовой шелковой рубашки, голубых шаровар и желтых сафьяновых сапог»
Княгиня Трубецкая отличилась бархатным сарафаном, отороченным соболями и расшитым золотом и жемчугом, пуговицы заменяли драгоценные камни. У некоторых «особо приближенных дам кокошники украшали ривьеры крупных бриллиантов. Супруга одного из уездных предводителей заказала себе пуговицы из изумрудов размером с голубиное яйцо.
Но более всех отличился сам хозяин маскарада. Николай II обрядился в «усовершенствованный» царский костюм первого из рода Романовых — Алексея Михайловича. Для него использовали 16 подлинных экспонатов Оружейной палаты. Усыпанные жемчугами запястья позаимствовали у последнего Рюриковича — царя Федора Иоанновича, а царский посох — у отца Петра Первого Алексея Романова. Характерно, что эту бутафорию сотворил костюмер Императорских театров Иван Каффи.
Императрица перещеголяла своего супруга. Прообразом её костюма стало изображение жены основателя рода Романовых Марии Ильиничны на иконе Московского кремля. Эскиз разрабатывали лучшие художники фирмы Фаберже, а сам глава компании лично отбирал драгоценности в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. Его стараниями грудь хозяйки украсил изумруд величиной с ладонь.
Позади была трагедия на Ходынке в ходе коронационных торжеств Его Величества, после которого он, кстати, провёл прекрасный театральный вечер в обществе французского посланника.
Впереди — Кровавое воскресенье, поражение в войне с Японией и Революция 1905 года. А через несколько месяцев после произошедшего в апреле 1912 года Ленского расстрела Николай II, к титулу которого народ уже добавил эпитет «кровавый», празднует 300-летие дома Романовых. На сей раз бальное шоу великосветской моды организуется в Дворянском собрании.
И снова — блеск драгоценностей и шелест драгоценных тканей от лучших мировых кутюрье. Масштаб задаёт жемчужное колье императрицы, которое свисает до колен. Это событие представляется настолько эпохальным, что ученику Ильи Репина Дмитрию Кардовскому заказывают запечатлеть его на масштабном полотне.
К тому моменту Россия ставит исторический рекорд: за десятилетие «недорода» от голода погибает, как писалось в официальных отчётах императору, 8 миллионов православных душ.Ничего удивительного в том, что спустя четыре года формат политического маскарада резко поменялся. 22 апреля 1917 г. в Русском общественном собрании Ревеля состоялся бал в пользу борцов Февральской революции. Торжество открыл военный оркестр исполнением «Марсельезы». А самодержец превратился в арестованного гражданина Романова.