Виктор Мережко: «Мы жили, понимая, что наша власть дает перспективу, поэтому было легко»
И все же я никогда не задумывался о том, что жизнь тяжела. Мы жили, понимая, что наша власть дает перспективу, поэтому было легко. Это было общее ощущение. Я помню, как во время съемок картины «Здравствуй и прощай» в нашей крохотной квартире на первом этаже, которую мы снимали на улице Кирпичной, недалеко от Измайловского парка, собиралась вся съемочная группа: и Наташа Гундарева, и Люся Зайцева, и Миша Кононов, и режиссер Виталий Мельников приезжал, как мы общались и выпивали, как было весело.
— Одна из причин, по которой раньше были сценаристы, состояла в том, что государство было крайне заинтересовано в кино. Перед распадом СССР выпускалось 186 фильмов в год. И, если я не ошибаюсь, кино стояло на втором месте в доходной части бюджета. На первом водка, на втором кино, на третьем табак. Кино не только воспитывало людей, но еще и приносило прибыль. Сейчас же Минкульт дает на кино немного денег, Фонд кино больше, но с возвратом. А учитывая, что кинотеатры не берут русскую продукцию, потому что прокатчику проще заплатить пять тысяч долларов и купить право проката любой американской фигни, вернуть их непросто. Государство не заинтересовано в кинематографе, поэтому кино и гибнет.
- Спойлер
- При СССР на киностудиях были редакторы, а теперь сценаристам некому предложить свою работу. Раньше я шел к редактору — даже не главному, к рядовому. И знал, что если мой проект показался ему интересным, то он его протолкнет. Это была не только профессия, но и призвание. Фрижетта Гургеновна Гукасян с «Ленфильма» была выдающимся редактором. Она вычисляла талантливых режиссеров и сценаристов, в том числе и меня она определила. Благодаря ей появились «Здравствуй и прощай», «Одиножды один», «Собачий пир» и масса других моих фильмов. Она была мамой. Был Сева Шварц — они примечали и привечали молодых и талантливых. Давали заказы, проталкивали, договаривались с начальством. Когда я писал «Здравствуй и прощай», они пошли к руководству «Ленфильма»:
— Давайте договор на минимальную сумму заключим, парень талантливый...
На четыре тысячи рублей заключили договор, для меня это были немыслимые деньги. Тогда я заплатил за свой первый кооператив. В среднем сценарий на «Мосфильме» стоил шесть тысяч рублей, если это был госзаказ — восемь. Но еще и платили так называемые потиражные такой же суммы. «Волга» тогда стоила десять тысяч рублей, а моя трехкомнатная квартира у метро «Аэропорт», где я живу в Москве, девять с половиной тысяч.
— Сегодня, наверное, есть какие-то другие пути...
— Я почетный профессор Института кино и телевидения Санкт-Петербурга. Курирую набор на двухгодичный курс кино и телевидения, сокращенно — КИТ. Но куда студентам-сценаристам деваться после выпуска, если наше телевидение безумно коррумпировано? Пробить заказ на какой-нибудь канал очень сложно. Я отправил четыре синопсиса на канал «Россия», мне даже не ответили. Сказали бы «пошел на фиг», и я бы, наверное, обиделся — но была бы ясность. Так нет же, прошло четыре месяца — и молчание. Это даже не просто хамство, а предельный непрофессионализм людей, работающих на участке заказов сценариев. А я, между прочим, не с улицы пришел, у меня 72 сценария поставлено, не считая мультиков, и 16 пьес. Коррупция на телевидении, конечно, жесткая. Чужак никогда не продерется через эти острые локти.
— Что вас еще тревожит сегодня?
— Повторю вслед за Гамлетом — то, что связь времен распалась. Спроси любого иностранца об их режиссерах и актерах, они всех знают. А у нашей молодежи вышибло память напрочь.
Я вчера был в компании (несмотря даже на «самоизоляцию») и спросил у одного молодого человека:
— А вы знаете, кто такой Григорий Чухрай?
— Понятия не имею.
— А Мордюкову знаете?
— Нет.
— А Бондарчука?
— Федора?
— Нет, Сергея Федоровича.
— Нет, не знаю.
А парнишка этот, между прочим, учится в университете, ему 18 лет.
Однажды, в Москве, мне позвонила одна девица из провинции. Она где-то надыбала мой телефон, сказала, что хочет поступать в театральный, на актерский, и ей надо посоветоваться. Приехала к метро «Аэропорт», мы пошли в кафе — симпатичная девочка, а я к женской красоте неравнодушен. Мы сидим, пьем кофе, я говорю: «Представляете, как время летит — уже год, как не стало Янковского».
— А кто это?
— Вы хотите поступать в театральный и не знаете, кто такой Янковский?
— Не знаю.
— Пошла вон отсюда!
Я расплатился и ушел из кафе.
Об этом сценарий, который я сейчас заканчиваю. Поначалу он назывался «Прощай, шпана киношная», но мой любимый продюсер Досталь сказал, что так не пойдет, у Володарского был сценарий «Прощай, шпана замоскворецкая». И я изменил название на «Убить продюсера». Там я вывел фронтовиков, моего друга Юматова, Рыбникова, Папанова, Смоктуновского, Татьяну Конюхову, Брагинского — он не воевал, но сочиняет историю про войну (Юматов у меня Бушлатов, Папанов — Панов, Смоктуновский — Стеблевский; чуть-чуть фамилии поменял, но там будут кадры из «Берегись автомобиля» и юматовская хроника).
Я возвращаю их в сегодняшние дни, где теперь они не востребованы. Там должны быть две линии. Одна военная — как Смоктуновский в плен попал и бежал, как Папанов был ранен. И вторая, связанная с современным кино. Главный персонаж здесь Юматов, тоже фронтовик, он режиссер картины, в которой должны играть герои.
Они у меня едут за город к крутому, очень богато живущему продюсеру, чтобы предложить ему свой проект. Продюсер принимает их во дворе и говорит: «Вы старье и на фиг не нужны, ничего не стоите. Сейчас уже так не снимают, и публика на вас никогда не пойдет». Начинается драка, и, когда они возвращаются домой, мой прообраз Юматова берет ружье, чтобы убить продюсера.
В жизни Жора Юматов действительно убил. Он очень любил свою собаку. Когда та умерла, пригласил помянуть ее дворника-азербайджанца, который помогал с похоронами. Дворник ляпнул: «Чего ты плачешь? Собаке — собачья смерть». Стали спорить, кто лучше, собака или человек. Жора сказал, что он фронтовик, а дворник ответил: «Ну и чего ты добился, фронтовик? Сидишь нищий, без работы, никому не нужный». Началась ссора, дворник вынул нож. Жора схватился за висевшее на стене ружье, случайно выстрелил — и убил.
В сценарии никакого убийства нет. Продюсер вызывает полицию, героя скрутили — и в «Матросскую тишину», туда, где сидел Юматов. И так же, как и Юматова, моего героя в конце концов выпускают.
Заканчивается все премьерой их фильма, герои стоят на сцене и раскланиваются, публика кричит «браво!».
В сущности, это то, что я имею сказать о текущем моменте.
На все, происходящее во время коронавируса, я смотрю «со стороны», как на дурной голливудский сериал. Спасение от этого морока — в любви к семье, к ближним, в преданности работе и своей стране. Россия всегда выпутывалась из любых ситуаций. Проходило время, и она восстанавливалась. Восстановится и сейчас...
Просто надо верить — в нее и в самого себя.
https://portal-kultura.ru/articles/cinema/327540- ... eferrer=https://zen.yandex.comЭто часть.Интересно читать все.